Борис Георгиев: Мясо, прощай! роман дель арте

Яков.Что за чепуха! Ни души на территории, как будто все вымерли. Лена, не морочьте нам голову.

Елена.Не морочьте нам голову – это как? У вас на двоих одна? В полдень корпоратив должен заехать, свободных номеров нет. Хотя можно бы…

Яков.Можно бы что?

Елена.Есть один свободный номер с двуспальной кроватью, но я не знаю, подойдёт ли вам оформление. Это номер для новобрачных. Там, знаете ли, всё в сердечках и розочках. Завтра как раз День Святого Валентина, и (обращается к Марине) хоть вы и говорили, что он не собирается жениться…

Яков.Чёрт!

Марина(исподтишка дёргает Якова за рукав, с умильной улыбкой говорит Елене) . Собирается. Нам подходит оформление, можете поселить в сердечно-розовый номер, потому что мы новобрачные.

Елена(мрачно). Так бы сразу и сказали. Ломаете комедию: «мы в брак вступать не собираемся». Ладно, верните карточки от триста седьмого, вот вам ваши. Совет да любовь, коль не шутите.

Яков(сквозь зубы) . Чертовка.

Елена меняет карточки с карнавальными масками на карточки с малиновыми сердечками. Яков спускается со сцены в зал, прожектор-луна держит его в круге света

Яков.Чертовка. Чёртов чемодан. Чёртов день – пятница тринадцатое.

Марина(спускается следом) . Не брюзжи. (останавливается в проходе, придерживает Якова за локоть) Разве не смешно получилось? Мне кажется, неплохая завязка для романа. Ты бы записал, забудешь ведь.

Яков.Ты думаешь?

Яков достаёт из нагрудного кармана блокнот и ручку, усаживается в проходе между рядами на чемодан, пишет. Прожектор-луна гаснет. Рёв двигателя, шипение тормозов, на заднике-экране снова чёрно-белая кинохроника: у проходной громоздкие туристические автобусы, обвешанные шариками в виде сердечек. Голос Елены во тьме: «Служба охраны, ответьте ресепшн. Пётр, это что, уже корпоратив заезжает?» Гомон толпы. В зале зажигается свет. Ни Якова, ни Марины нет в проходе между рядами. На авансцене Елена, она обращается к залу.

Елена.Добро пожаловать! Подходите, пожалуйста, к стойке администратора. Прошу вас приготовить паспорта для регистрации.

Свет в зале гаснет.

Занавес

В лицо дунул ветер, сорвал с загривков снежных куч белую пыль. Бродяга принюхался, запах дыма растревожил нутро. Дым не всегда связан с людьми; бывает, тлеют деревянные балки разорённых домов. Именно так пахло на руинах посёлка, где он нашёл стеклянные банки с едой: дымом и жареным мясом, – однако эта деревня не выглядела разрушенной, как та. Бродяга колебался, опыт подсказывал держаться подальше от целых домов, пусть даже и выглядят нежилыми, но голод оказался сильнее. Он крадучись двинулся по улице. Жался к забору по правой стороне – потому что тот выглядел надёжно: глухой тын в полтора роста. Оглядевшись, Бродяга почувствовал себя увереннее, кое-какие следы разрухи всё же имелись: крыша третьего по счёту дома по левой стороне просела, на глинобитной стене проступили рёбра дранки. В таком доме и спрятаться можно при необходимости, а то и заночевать, если б не жуткие белые изображения на заборе. Он не понимал, почему его пугает шеренга знаков, намалёванных краской по трухлявым доскам, старался на них не смотреть. Он уважал собственные страхи не меньше, чем чутьё, и к тому и к другому прислушивался, считая предупреждением. Выглянув из-за угла, привычно потянул носом, унюхал резкий, острый запах и тут же заметил опасность – монстра. Эти быстрые чудовища хуже собак. Они взрыкивают, гудят, испускают вонючий дым, выскакивают из тьмы на трассе, слепят светом. Нельзя понять, чего ждать от этого, белого, с громоздким ящиком на спине. Монстр казался спящим – прикорнул возле одноэтажного придорожного строеньица – но кто его знает, вдруг нарочно прикидывается. Бродяга надумал улизнуть подобру-поздорову и тут снова учуял запах дыма и жареного мяса. Совершенно точно, пахло оттуда; светлый едва заметный дымок поднимался над крышей одноэтажного домика об одном витринном окне. Бродяга решился подойти ближе. Монстр представлялся ему мёртвым – в белой спине прямоугольная дыра, там, во тьме, что-то пёстрое, издали не разглядишь. Внутренности. Как-то запах жареного мяса связан был с кишками монстра, но бродяга не мог припомнить как. Чудовище не реагировало, удалось подобраться к нему вплотную – на четвереньках. Бродяга хотел заглянуть в нутро монстра, но замер. Людская речь, говор. Там, где дым. Преодолев желание тут же сбежать, Бродяга поднял голову и вытянул шею, готовый снова пригнуться. Ящики, пакеты, ряды бутылок… Банки! Он молниеносно выхватил из ящика две штуки, отбежал, присел. Крышки скользкие, не удержишь. Монстр ни гу-гу. Там у него много банок. Взять ещё? Унести эти, спрятать, вернуться позже? Что-то изменилось. Людской говор громче. Скрипит снег, шаги. Стукнула калитка. Бродяга кинулся прочь, не чуя под собою ног. Крики сзади. Попался? Бродяга свернул за угол. До леса не успеть, поймают. С банками бежать тяжело, ноги разъезжаются на скользоте. Справа выломана калитка, висит на одной петле. Тот самый глинобитный ободранный дом. Туда. Он протиснулся. Треск! Рукав зацепился. Выпала банка. Прежде чем поднять её, Бродяга выглянул на улицу. Никого? Успел. Подобрав банку, стал искать, куда бы спрятаться, чтобы пересидеть погоню, и нашёл.