Андрей Григорьев - 100 подвигов. 1941—1945 гг.

Командир отделения взвода разведки,
Иван Малин в разведку с бойцами ходил,
В рукопашном бою с превышающим немцем,
Он своими руками двенадцать убил.

В октябре сорок третьего, Днепр, переправа,
Отвлекая вниманье от сил основных,
Перебравшись на западный берег, напали,
Стали немцев «дубасить», врасплох застав их.

Ошарашенный враг, отступать даже начал,
Но увидев, что наших немного солдат,
Всё назад захватить, он поставил задачу,
Контратаками стал на ребят нападать.

Целый день контратаки глушила разведка,
Тридцать немцев, сам Малин отправил к «чертям»,
И ножом, и лопаткой, и выстрелом метким,
Все разведчики бились на зависть врагам.

А под вечер войска основные прибыли,
И погнали фашиста с Родимой земли,
Старшине потом Орден Героя вручили,
Этот Подвиг на веки запомним и мы.

Январь, сорок четвёртого, Поддубье,
У немцев укреплённое село,
Разведчики попали там под пули,
Сержанта Черепанова звено.

С окраины из дома пулемётчик,
Разведчиков накрыл дождём из пуль,
Сергей из-за сугроба, со всей мочи,
Гранату в пулемётчика швырнул.

Смолк пулемёт, гранатой подавившись,
Но и сержант был ранен в этот миг,
Кровь убывала из груди сочившись,
Но ранен был Сергей, а не убит.

В атаку за атакой шли фашисты,
Окраина деревни вся в крови,
Разведчиков не уничтожить быстро,
Ребята бились, как они могли.

Убитые бойцы лежали рядом,
Один в живых остался, лишь Сергей,
Фашисты наступали всем отрядом,
И сердце колотилось всё сильней.

Патронов нет, в руке одна граната,
Всё расстрелял в проклятого врага,
За Родину погибли все ребята,
Враг подошёл и выпала ЧЕКА.

Взорвав себя, – фашистов уничтожил,
Открыт для наступления стал путь,
Он восемьдесят фрицев там уложил,
И показал бойца России суть.

На «И-16» бил в бомбардировщик,
Тот увернулся и в ответ стрелял,
Был в «Хенкеле» хороший пулемётчик,
В кабину прямо Виктору попал.

Ночь, небо в Подмосковье, Талалихин,
На «Ишачке» с пораненной рукой,
На «Хейнкеля» направил истребитель,
Чтоб враг не сбросил бомбы над Москвой.

Патронов нет, закончились патроны,
Он скорость набирает на ходу,
Таран, чтоб не донёс в Столицу бомбы,
Удар, с подлёту немцу по хвосту.

Фашист закувыркался неуклюже,
У Виктора распался ястребок,
Обломки самолётов в небе кружат,
Такой вот Героический итог.

Взрыв озарил окрестные дубравы,
Не долетели бомбы до Москвы,
А Виктор, не смотря на злые раны,
На парашюте приземлился на кусты.

Был август сорок первого, начало,
Войны Священной с вражеской чумой,
Героев было на Руси не мало,
Кто мог за Родину пожертвовать собой.

Упал подбитый самолёт на лес,
В нём лётчиком был Алексей Маресьев,
Из самолёта кое-как пролез,
Держась за ветки вековых деревьев.

Был ранен, кровь сочилась из груди,
Упал и потерял сознанье сразу,
В забвении тянулись те часы,
И темнота кругом, не видно глазу.

Мороз крепчал, ночь близилась к концу,
Очнулся утром Алексей Петрович,
Был жив, и это нравилось ему,
И значит, будет бить фашистку сволочь.

Вот только ноги не могли идти,
Ступни отмёрзли ночью ледяною,
Маресьев по сугробам стал ползти,
Питаясь снегом и древесною корою.

Так три недели полз, врагам на зло,
Дополз к деревне, там его согрели,
Одну неделю там провёл ещё,
Крестьяне накормили и одели.