Александр Карнишин - Будни директора школы. Не дневниковые записи

Никакого шума так и не было, в Гороно ничего не узнали. Только удивлялись все: «Как это вы смогли с ним расстаться? Мы уж думали, он там до смерти будет работать… До смерти очередного директора. Хи-хи-хи…».

А еще через полгода директор и бывший учитель встретились на автостанции, где бывший физик «таксовал» потихоньку, подкалымливал к пенсии развозом пассажиров.

– Подвезти?

– Да, мне же недалеко… И неудобно…

– Поехали, поехали! Ну, как ты там с завучами своими? Держишься еще? Держись! И воли им не давай! Вот ведь, вредные какие тетки!

Он подвез бывшего своего директора прямо к порогу дома и не взял денег:

– Но, если что – только позвони. Я тут же приеду. Я – за тебя!

После уроков в кабинет директора школы, постучавшись в дверь, проскользнула председатель профсоюзного комитета.

– Я должна вас предупредить, что завтра мы собираем комиссию по трудовым спорам…

– Ну, собирайте. Разрешение мое требуется, что ли?

– Нет. Просто мы вас приглашаем на комиссию.

– А что у нас за спор? – заинтересованно поднял голову от бумаг директор.

– Жалоба на вас. Вот, разбираться будем…

– Угу. И мне, конечно, вы эту жалобу не покажете. Так?

– Не положено. Вы же понимаете.

– С кем хоть спорить-то буду?

– С И.

– Так, я же вроде, ничего такого… Ну, ладно, впрочем. Раз комиссия, значит – комиссия. Во сколько завтра?

– Часа в три вам удобно будет?

– Записал. Завтра в три – на комиссию.

Назавтра, постояв в два часа у выхода и проводив учеников после шестого урока, директор поднялся на второй этаж, где в одном из кабинетов заседала комиссия по трудовым спорам. Председатель профкома, завуч – от администрации, пожилая учительница – от профсоюза. Вот и вся комиссия. За одним из столов уже сидела учитель начальных классов.

– Итак, коллеги, нами получена жалоба на действия директора школы, – поднялась председатель профкома. – Правда, в ней почти ничего конкретного нет. Просто просьба о разборе жалобы на комиссии. Прошу разъяснить, что именно вы хотели бы обжаловать.

Теперь поднялась учительница. Худощавая, высокая, но какая-то серая, блеклая. Тусклым голосом, не глядя по сторонам начала перечислять:

– Директор ко мне плохо относится… Он ходит ко мне на уроки, и я чувствую, что ему не нравится… Он не улыбается, как всем, когда разговаривает… Он…

– Постойте-постойте, – перебил директор. – Давайте по пунктам, хорошо? Мое плохое отношение в чем проявляется? Что я не так делаю? Ругаю вас?

– Нет, не ругаете. Но смотрите так… В общем, нехорошо так на меня смотрите.

– Ох-х-х…, – подпер директор голову рукой.

Ну, да. Смотрел, было дело. Ему стало известно, что она кричит на своих первоклашек, толкает их, может и щелбана в лоб засандалить… Вот и стал присматриваться.

Но ведь ничего не сказал даже!

– Я не поняла, – вмешалась завуч, строго посмотрев поверх очков. – То есть, вы не можете комиссии предъявить факты плохого отношения к вам?

– …Ну, как вы не поймете… Он же так посмотрит, что работать просто не хочется иногда…

– А что там с уроками?

– Ну, был я на ее уроках два раза. Так, это в мои обязанности входит. Это если я ходить по урокам не буду – значит, плохо работаю!

– И как? – заинтересовалась пожилая и заслуженная. – Как вам ее уроки? Ругали, небось?

– Да ни разу! Вот спросите ее, спросите сами…

– Вот именно! Вы ко мне на уроки ходили, а ничего так и не сказали! Значит, не понравилось ничего, так? – покраснела «жалобщица». – Как мне работать, если зайдет, посидит, поморгает, посмотрит – и уходит! Что мне теперь думать?

– Ну, голубушка…, – улыбнулась завуч. – А директор и не обязан каждый урок разбирать. Он же не методист, знаете ли. Он – администратор! Он – контролер. Вот так.

– Я так понимаю, – вмешалась председатель профкома, до того лишь поворачивавшая голову налево и направо и слушавшая начавшуюся перепалку, – что вы нам ни одного факта плохого к вам отношения не предъявите. Да?

– Ну, как же… Я же и говорю: директор ко мне относится не так, как к остальным. Он хуже относится. Я так работать просто не могу…

– Что ж мне теперь, вприсядку перед ней плясать, веселить ее и хвалить все время? Так, что ли? – уже взъярился директор.

– Тише, коллеги, тише… В общем, так. Я думаю, комиссия меня поддержит. Жалоба, грубо говоря, выеденного яйца не стоит. И зря ты, милая, жаловаться стала. Было бы на что…

– Как это? То есть, профсоюз мне не поможет? Но как же мне теперь в этой школе работать?