Татьяна Вайдукова: Самая лучшая МАМА Земли. или хроники жизни в двух измерениях

Бабушка Галина Павловна и дед Абрам Степанович Унтиловы.

Дед же наш во время войны был танкистом. На танке дошел до Берлина. И когда они очищали мир от того последнего, что называлось фашистами, их танк был подорван. Контуженный и оглушенный, дед вынес на себе раненого командира из горящего танка. И сам был сильно ранен в нескольких местах от взорвавшейся неподалеку гранаты. Он пролежал долгое время – раненый, без сознания и присыпанный землей. И по Божьей милости, когда санитарочки обходили поле битвы, то его нашли. Вид его был настолько безнадежным, что и никто уже и не думал, что он еще живой. Но когда поднесли к нему зеркало, то увидели, что оно запотело.

Дед был срочно госпитализирован, перенес множество операций и чудом выкарабкался на этот свет. Выздоровление было долгим и многоэтапным. От контузии он потерял память и долго не мог говорить. Потом потихоньку память и осознание себя стали возвращаться к нему. Он вспомнил кто он, откуда родом и что у него есть семья. И вернулся домой только лишь через год, в 46 году. Вернулся тогда, когда уже и не ждали его дома, похоронили. Бабушка сама лично слышала, как по радио говорили, что ему посмертно присвоили звание героя Советского Союза. Его командир был уверен, что дед погиб. А он вот взял и вернулся с войны. И, слава Богу, что вернулся живой. Еще, будучи ребенком, я много раз слышала историю о его удивительном рождении и спасении. Дело в том, что дед наш родился, как говорится в народе, «в рубашке». Да не в атласной или ситцевой, а в своем «детском месте», что бывает очень редко в жизни. Его мать высушила эту его «рубашечку», и когда деда забрали на фронт, то вшила ему в одежду, чтобы, по народному поверью, хранила его. Не знаю, может быть, она и верила в Бога, (да и как в такие страсти, да и без Бога?), но одно другому, видимо и не мешало. И потом по жизни наш дед не раз слышал от военврачей эту фразу: «Да ты в рубашке родился!», на что он всегда отвечал, что, мол, так и есть, в рубашке. Знаю, что потом, уже после возвращения домой, в нем опять зашевелились осколки. И снова деда оперировали. И хирург сказал ему в очередной раз про его рубашку, потому что еще бы немного и осколок задел сердце. Но это так, к слову. Я-то понимаю, что это Бог так хранил его.

Но надо сказать, что после войны он стал совсем другим человеком, как, пожалуй, и все, пережившие подобные ужасы. Война много поменяла не только в жизни людей, но и изменила их самих. Дед стал суровее и держал всех в строгости. А поскольку мама наша была старшей (брата Николая к тому времени уже не стало), то с нее и спросу было больше. Все лето трудились с рассвета до заката. Дел с хозяйством было выше крыши. Это и покосы постоянные, и сбор ягод для продажи, которые собирали целыми пайвами. По сезонам. Сперва земляника и черника, а потом – брусника и клюква. А зимой собирали сосновые шишки, потом их шелушили от семян и опять же сдавали в лесничество – глядишь и лишняя копеечка появлялась. Но мало кто из детей видел свои деньги – все честно сдавалось в семейную казну. Мама рассказывала, что если уж и хотелось им детьми чего-то сладенького, то тогда шли в редкое свободное время по землянику, например, а потом на проданные ягоды покупали 100—200 граммов подушечек и всегда делили поровну на всех. Такое вот время было.

Бабушка и дед с младшим сыном Александром.

Мама с детства была бойкого нраву. Спуску никому не давала и в обиду не только себя, но и своих младших братьев и сестер. Даже как вроде была грозой улицы. Ее побаивались даже мальчишки, а с девчонками она дружбу не водила. Ей с ними было не интересно – постоянные ябеды и обиды. Она всегда была за справедливость, и если кто-то перегибал палку по ее понятиям, то с тем долго не церемонилась – могла и поленом отстегать… Вот пишу это все и самой не по себе. Неужели о своей нежной маме пишу??? Лично я ее такой – с поленом в руках не знала. Но это все мне в мою память легло по рассказам от самой мамы и от ее братьев-сестер. Все эти истории всегда рассказывались с большим смехом и юмором, что нам, детям, тоже было как-то весело. Но по большому случаю такие «набеги с поленьями» были скорее исключением, чем правилом. Потому, как и бегать-то по улице в то время особо было некогда. Это был лишь единичный случай, который показал всей улице, что характер у нашей мамы был. Хозяйство же у родителей было большое – скотину держали, кроликов да курочек, да и огород был, как огромное поле. Пережила и повидала мама в родительском доме всякое. Бывало, что и голодали во время войны, не смотря на то, что держали корову. Молока и еды все равно не хватало.