Ярослав Полуэктов - DUализмус. Трава тысячелистника

…Самый длинный и самый сложный по конфигурации дом в Угадае венчают две классические голубятни—башенки. Которые закрыты от голубей цветными стекляшками.

Ничего не забыл наш еврей для будущего житейского счастья.

Всё в точности построили немцы. Ещё и фальшиво улыбались, поди. И просили за это добавочную порцию каши.

Аж две арки пересекают эту конфигурацию, образуя в глубинах мощных пилястр срочные мужские нужники, необходимые и для… и просто для…

Забудем евреев и немцев.

Простимся вообще с делами минувшими и не относящимися к объявленному в заголовке паучку.

В гостиной квартиры № … (ещё бы чуть-чуть и катастрофа с №13…), на третьем этаже с высоким потолком, на котором, если внимательно приглядеться, внезапно остановился опрометчиво начатый якобы—евроремонт. Ремонт организован на последние семейные денежки, отложенные на самый чёрный случай.

Родились деньги за счёт продажи последнего обмылка акций от некоего довольно крупного предприятия, на котором до пенсии работала хозяйка квартиры.

Хозяйка для кого-то – мама, а для кого-то баба. Сокращённо и универсально: «Маба». Звать мабу – Верой.

В гостиной квартиры № «почти 13» собрались восемь—десять близких человек, связанных общим горем. Там родственники и друзья ушедшей в мир иной.

Поминки в самом разгаре.

Прихожая. Там копошение и характерный шумок заменяемой обуви. Кто-то, решивший, что он тут не самый важный, уже собирается домой. Этого Кого-то провожает Александра. Она здесь главная после Мабы.

Туго сочиняются прощальные фразы.

Столовая. Там одни, махнув для вида ручкой, продолжают сидеть за столом и ковырять в тарелках. Другие будто заняты горем. Притворяются, что вообще ничего не видят и не слышат.

Стол накрыт изящно продырявленной скатертью, не так давно связанной Мабой. Маба Вера увлекается художественным вязаньем. Ради похвалы (а не для Гиннеса) Маба готова связать покрывало для всей Набережной города Угадая.

Скатерть великолепна. Четвёрка с двумя плюсами. Она безумно уникальна по функциональной нецелесообразности. Отсюда и минус балл.

Беда в том, что на скатерть эту неудобно ставить не только рюмки с бутылками, но также и ту прочую сервировочную мелочь, которая имеет основание, соизмеримое с величиной вязаных фигур.

Кроме того, за нити, которые паутинами соединяют художественные отверстия, постоянно цепляется проволочная хлебница.

При отцеплении от скатерти это неразумно спроектированное вместилище хлеба кренится. Булочные изделия прыгают на стол, со стола на колени, с колен на шикарный и новый, почти барский, едва по хозяйскому карману линолеум.

Чтобы исправить недоразумение и отцепить, нужно забраться в прореху между приподнявшейся скатертью и донышком хлебницы.

Но: не заглядывается никак. Ничей, даже ловкий и пронырливый Ивашкин глаз не имеет никакой возможности даже на секундочку вышмыгнуть из головы, чтобы заглянуть в совсем уж малую щёлку.

Застыл с поднятой ложкой и перестал жевать Никитка.

– А в мультиках и не такое бывает, – отмечает он.

Маба Вера, будто причина этого постоянного недоразумения кроется вовсе не в её вязаном изделии, а в чьём-то дурном сгляде, сердится.

– Иваша, осторожней! Саша, ну что это такое, снизу какие-то проволочки торчат, вот откуда они взялись? Надо их чем-то заклеить.

Мама – инженер с высшим образованием и с большим опытом решения бытовых проблем. Даже стиральную машинку вместо полагающегося мужа – пока он был жив – чинила она.

Вовремя прибежала Саша. С кухни и с подносом в руках, который некуда пристроить. Потому угрюмо:

– Мама, бумагой что ли клеить? И зачем? Там четыре крючка, их надо просто загнуть.

Иваша принимается «просто загибать», но без инструмента не выходит. А плоскогубцы с прочими щипчиками и клещами после ремонта потерялись в ворохе инструментов.

Здесь живут и правят балом женщины. Что с них взять.

Операцию исправления приходится отставить до следующей встречи: за тем же общим столом и с той же прекрасной скатертью, игривой и хитрющей, как та «и не голая, и не одетая» красная девица из русской порнографической сказки.

Кисти и бархотки щекотят голени и щиколотки сидящих.

Мама делает вывод: «Неправильно расстелили!»

Виноваты, конечно же, Александра с её непутёвым братом.

Сын виновен больше, так как он давным-давно живёт отдельно, и, ко всем своим жизненным и бытовым ошибкам, ещё и архитектор. Следовательно, может дизайнером. И мог бы подсказать – что и как.