Татьяна Подплетённая: Мегамагия. Ада. Шаг к Посвящению. Узнай всё, что посмеешь. Ощути Силу.

– И теперь вы гоняетесь за беззащитными женщинами, да еще воображаете себя героями? За любым фанатизмом всегда стоят красивые слова о пользе для всего человечества. Многие уже пытались оправдать массовые убийства одних людей тем, что так было лучше для всех остальных, но они заслужили лишь вечный позор и проклятия. Ты тоже этого хочешь?

Павел молчал. Аде даже стало немного его жалко. Она видела, с каким трудом он подбирает слова:

– Мы совершаем доброе дело. Поверь мне. И зря ты нападаешь лично на меня. Я должен защищать тебя. Среди нас меня называют Адвокатом. Я встречаюсь и беседую с теми, кого находят люди Петра, и пытаюсь почувствовать, на темной или светлой стороне они находятся.

Аде стало интересно. Ее отношение к этому человеку изменилось. Нет, чего греха таить, вообще-то она стала симпатизировать ему с первого его слова.

– А как ты можешь это почувствовать? – спросила девушка.

– Я не могу тебе этого сказать, – уклонился от ответа Павел. – Но те, кто выносит решение, прислушиваются к моему мнению. И часто оно перевешивает мнение моего брата Петра.

– Вот как? И какое же у вас братство? Черное, белое, оранжевое?

Павел широко улыбнулся:

– Нет, ты не поняла. Мы не считаем себя братьями, но нас объединяет общее дело. На протяжении многих веков. А Петр – мой, как теперь говорят, биологический брат, у нас общие родители, если проще.

Девушка была поражена:

– Но вы совсем не похожи!

– Все так говорят. Поэтому он выбрал призвание воина и обвинителя, а я – защитника.

Они и не заметили, что их уже довольно давно слушает невысокий пожилой человек в теплом драповом пальто и мохеровом шарфе на шее. Теперь он вплотную подошел к клетке, в которой они сидели, и громко, чтобы привлечь внимание беседующих, произнес:

– И он прекрасно с этим справляется, можете не беспокоиться.

Павел тут же вскочил и почтительно склонил голову. Ада заметила, что за спиной пришедшего стоит Петр и выражение лица у него отнюдь не такое же благодушное.

– Можно и мне присесть? – спросил мужчина, входя в клетку, и Павел услужливо пододвинул к нему ящик.

– Не развалится? – весело поинтересовался гость, усаживаясь. – Вижу, Павел уже успел прочесть краткую лекцию, но вам, наверное, теперь интересно, кто же это еще пожаловал? Я один из трех Триумвиров – нашего Высшего Совета, если Павел упоминал о нас.

– Триумвиров? – переспросила Ада. – Странное название. Сразу вспоминается Древний Рим.

– Названия для нас совершенно не важны, – добродушно заверил ее мужчина. – Поскольку мы давно не имеем отношения ни к одной из религий, то и наименования у нас чисто светские. Вообще же наша, если хотите, организация, не имеет точного названия – мы не орден, не комиссия и, уж тем более, не группировка. Мы просто люди, выполняющие одно и то же дело.

Он попытался усесться на ящике поудобнее, а Ада выжидающе смотрела на него, как, впрочем, и Петр с Павлом.

– Петр пригласил меня сюда для предварительного знакомства с вами, – продолжил гость, – чтобы я мог составить свое собственное мнение. Я довольно долго слушал ваш разговор и теперь мало что могу добавить. Даже если вы нам и не признаетесь, в глубине души вы все-таки верите, что все, что мы рассказали о вашем отце, правда. Пройдет время, и вы не сможете не признать этого. Ясно мне и то, что вы еще не только не применяли, но и даже ни разу не почувствовали свою силу. Это значит, что наши люди поторопились, привезя вас сюда. К сожалению, печальный опыт общения с вашим отцом вызывает у нас серьезные опасения на ваш счет.

– Я что, действительно так опасна? – Ада знала, что перебивать старших нехорошо, но не смогла удержаться.

Лицо говорившего посерьезнело, но он предпочел не отвечать:

– Думаю, что нам следует серьезно извиниться перед вами и отпустить. Но мы будем вынуждены следить за вами до тех пор, пока не убедимся, что вы никому не угрожаете. Если же…

– Меня снова привезут сюда и устроят судилище? – с вызовом спросила девушка. У нее даже щеки покраснели от злости, а голос едва не срывался.

Триумвир внимательно посмотрел ей в лицо и ответил:

– Не сюда. Мы никогда не бываем в одном месте дважды. Если вы захотите нас разыскать, у вас ничего не получится.

Он с видимым усилием встал с ящика, который на сей раз заскрипел особенно противно:

– Еще раз просим у вас прощения. Вас сейчас же отвезут домой.

– Платон Сергеевич, можно вас на минутку? – резко спросил Петр, не отводя от Ады ненавидящих глаз.