Константин Карягин - Песнь дьявола. звуки, разъедающие нас изнутри

– Да, видимо, тяжко приходится Богу, когда даже его верные слуги подвергнуты сомнениями, – продолжил парень, открывая книгу. – Хм, занятная книга, ты же не против, если я заберу её? Тебе она уже вряд ли понадобится, ты всё равно скоро умрёшь!

Изуш закрыл и сунул том «Душа – миф человечества» под мышку. Внезапно, слегка приподнявшись на кровати, Иштен произнёс:

– Как же ты смешон, мальчик. Ты думаешь, служа ему, ты проживёшь счастливую жизнь? Я не удивлюсь, если ты умрёшь раньше меня, истощив все свои жизненные силы, убив своим выбором себя. Ты рассчитываешь, пустив его в душу на взаимовыгодное сотрудничество? Наивно. Вместо всего этого ты получишь боль и смерть в этом мире, и страдания в вечности, – пастор рассмеялся. Прошлое. Он был как Изуш. Он был Изушем.

Лицо Изуша вспыхнуло гневом, он подлетел к кровати священника и схватил его за горло. Брызжа слюной, диким голосам одержимый произнёс:

– Не смей подвергать сомнениям мой выбор! Иначе я тебя задушу этими руками, святой выродок! Я свободен, я не раб, в отличие от тебя!

После этих слов, будто придя в себя, Изуш отступил на шаг от кровати и уже изменившимся, спокойным голосом сказал:

– Я всегда удивлялся, как вы, святоши, выставляете наш мир как вечное противодействие добра и зла, как же так? Почему ваши воззрения столь узки и слабоумны? Старик, пойми, нет абсолютов, к которым вы в своих проповедях постоянно призываете, есть только цель. Ради этой цели и ваш Бог, и Дьявол совершает абсолютно любые поступки. Будь то доброе совершение или злое. Никто не чурается этого, ведь все средства хороши. Когда Он приходил ко мне, всё было показано. Он продемонстрировал мне, что есть что. Вы в своих проповедях называете его «Князем лжи и обмана», но сами же, под эгидой Господа вашего, врёте, либо говорите то, что сами не осознаете и не понимаете, а это ещё хуже, чем лгать. Старик, мне было сделано предложение, от одной из самых больших сил мира сего, так зачем же мне отказываться?

Иштен ничего не ответил, а лишь разразился новым приступом кашля. Изуш с интересом смотрел на мучения священника. В этот момент в комнату вошла Мария. Она слышала голоса, и ей стало интересно, кто тревожит больного священника, к которому, почти не приходили посетители. Войдя в покои и увидев Изуша, Мария истошно закричала:

– Ты! Мелкий ублюдок, убирайся отсюда! Как ты смеешь сюда приходить?!

Изуш никак не среагировал на вопли Марии, лишь улыбнулся. Иштен, сквозь хрип произнёс:

– Мария, мы никого не прогоняем из божьего храма, он сам сюда пришёл, возможно, он пришёл за помощью.

Изуш обернулся к Иштену и хмыкнул:

– От слабого старикашки, мне помощь не нужна! А вот эта девка мне может помочь, утолить мою жажду, так сказать.

Изуш кивком указал на Марию. После этого, ни секунды не медля, девушка залепила пощёчину наглецу. Парень никак не отреагировал на удар. Показалось, что он не нанёс никакого ущерба ему. Изуш посмотрел на Марию и произнёс:

– Что не терпеться? Хочешь прямо сейчас? Давай, покажем святоше, как веселятся молодые! Покажем ему, что позволяет делать истинная свобода!

После этих слов, Изуш схватил Марию за ягодицы и начал жадно их сжимать. Девушка вскрикнула, хотела оттолкнуть парня, но у неё это не вышло. Изуш крепко вцепился, в нём пробудилась необычная сила, которая совершенно не соответствовала худощавому телу. Смеясь, парень стал лезть под юбку Марии, после чего он свалил девушку на пол, и стал рвать одежду, оголяя прекрасное девичье тело. Иштен от бессилия стал читать вслух молитву. Сквозь хрип он просил у Бога помощи и защиты, но с каждым произнесённым словом вера его улетучивалась. Изуш заслышав молитву, оставив девушку на полу, подбежал к священнику и стал бить его по голове томиком «Душа – миф человечества». Парень продолжал наносить удары, пока Иштен не потерял сознание.

Иштен очнулся поздней ночью. Обрывки сновидений мерцали наяву. Пустота была рядом не только в дрёме, но и после пробуждения. Священник оглянулся по сторонам, в его покоя никого не было. На полу валялась одежда Марии, и были следы крови. Эту картину Иштен смог разглядеть с помощью хитрого лунного света, который так любил оголять всё самое мерзкое.

Внезапно, тишину разрезал звук органа. Из инструмента полилась дикая, весёлая мелодия. Каждая нота, словно смеялась над храмом, в котором она звучала. Звук разливался, как маленькие дикие бесы, перемещался по воздуху, неся с собой шалость и насмешку. Иштен почувствовал страх от мелодии, необъяснимый и почти животный ужас. Он узнал эту музыка. Что-то из молодости, давнишнее, но при этом пастор знал о том, что это его будущее, что этого его конец. Кататония наполнял тело пастора, заглядывая даже в самый укромный уголок, и когда наступил апогей страха, к ужасной мелодии добавилась песня.