Ива Максимова: Совы и Демоны

Анита ещё не успела доесть, когда Ульяшка, поклевавшая хлеба с вареньем и выпившая стакан молока, начала молча дёргать её за рукав толстовки.

– Да скоро пойдём, скоро, – вырвалось у Аниты.

– А куда пойдёте? – осведомилась Алина.

– На речку, тётя Алина, – ответила Анита, дёрнув головой вперёд.

Алина повторила это движение, качнула головой на короткой шее.

– Шуточки шутишь, – глаза сузились, губы надулись.

Анита прыснула, Алина улыбнулась в ответ. Алинин муж, до этого смотревший куда-то сквозь стены, очнулся и медленно покрутил головой, осматриваясь.

– Душка, – спросила Алина заботливым голосом, – тебе ещё чаю?

– Нет, спасибо, – ответил ей муж.

– Анит, нам надо в райцентр съездить. Сейчас соберёмся и поедем, хорошо? Сразу, как поедим, чтобы не задерживаться нигде.

– Но… я же детям обещала.

– Никуда они не денутся, потом сходите. Лучше сегодня съездить, пока не заняты ничем. Потом дела будут. Ну, у меня, по крайней мере.

Ульяшка снова потянула Аниту за рукав.

– Ульяна, тётя Анита со мной сейчас поедет, – деловито обратилась к ней Алина, – Она потом с вами поиграет, ладно?

– Ну нет.

– Ульяна, веди себя прилично.

– Ну нет!

– Ульян, ну я же скоро вернусь, и тогда пойдём гулять, окей? – Анита говорила тихим спокойным голосом, – Просто у нас правда серьёзные дела.

– Ну это будет долго! Ты приедешь только вечером, и на речку не сходим, – девочка начала похныкивать.

– Ульяна! – воскликнула Алина с раздражением, – Что ж ты за ребёнок такой! Сказали, подожди, значит, подожди.

Ульяшка выбежала из-за стола и кинулась в соседнюю комнату, закрыв лицо руками.

– Ну вот, – тихо сказала Анита.

Когда машина Алины покатила по просёлочной дороге, постепенно набирая ход, Анита, сидя в кресле боком, махала рукой высыпавшей за ограду ребятне. Толик стоял на месте, не двигаясь, и глядел вслед машине так, словно только проснулся, Ульяшка и Ваня подпрыгивали, махая вслед, а затем начали гоняться друг за другом. Они улыбались, и глаза их превратились в щёлочки.

– Ты когда водить научишься? – спросила Алина.

– А зачем мне это?

– Ты же вроде раньше хотела. Помнишь, ещё в пятом классе училась, всё не могла дождаться, говорила, в семнадцать лет на права выучусь.

– Да когда это было.

– А всё равно было бы неплохо. А?

– Вот что мне кажется странным, – сказала Анита, – Когда гляжусь в зеркало, налюбоваться на себя не могу. Кажется, такая я красавица. Глаз не отвести. На вебку ноута хорошо получаюсь, надо только подбородок опустить. Хоть я и знаю, что он меня искажает – лицо делает шире, что ли. Когда пытаюсь сфотографироваться на твой фотик, получаюсь хуже некуда. Он меня какой-то выпуклой делает. Но не просто выпуклой, а на свой лад. Увидит кто-нибудь эти снимки и решит, что я такая и есть. А может, я такая и есть? Нет, не такая, я проверяла у зеркала. В зеркале лицо у меня длинное, а в объективе – круглое, в зеркале у меня нос ого-го какой рельефный, впадинки там под глазами, переносица тонкая, щёки ровные, а в объективе – фиг там, круглый, торчит. И впадинок нет, и переносицы не видно, и щёки торчат, и губы торчат, и лоб узкий…

– Да красавица ты у нас, – проворчала Алина.

– Я не о том, – протянула Анита, – Красавица, не красавица – дело вообще десятое. Мне просто интересно, за счёт чего такие разные картинки получаются. Миллиметр убрали там, миллиметр прибавили сям – и ощущение другое, лицо другое.

– И к чему ты всё это говоришь?

– Да-а-а-а… ни к чему.

– Ты не о том всё думаешь, – сварливо сказала Алина, – Пока время есть, подумай, чем весь год заниматься будешь.

– Будет время – подумаю.

– Сейчас думай, – Алина проговорила это ровным голосом, глядя прямо перед собой. Руки её чуть напряглись на руле.

В укатанной глинистой дороге стали попадаться мелкие ямы и выбоины. Анита прислонилась лбом к вибрирующему стеклу и тут же отпрянула.

В бутике в здании кооператива, куда они зашли, были одни платья. Анита отобрала из всего многообразия пару штук, Алина – пару десятков. Продавщица по очереди подносила их к примерочной по два-три и вешала на алюминиевую штангу, державшую занавеску. Анита стягивала их к себе и складывала на пластиковый стул с поцарапанными ножками.

– Во-о-от, отлично сидит, вам очень идёт, – с чувством говорила продавщица, едва окинув беглым взглядом очередное платье.

– Не, – коротко отвечала Анита и уходила обратно за занавеску, к двери с зеркалом, коробкам, сложенным в углу, половику и стулу.