Нина Майорова: О Родине, времени и о себе… Воспоминания, рассказы, стихи

Володя, мой старший брат, когда я уже выросла, рассказывал много историй о своем житье в деревне, как он с младшим братом обрезал неспелые яблоки наполовину, как вместо табака набивали трубку дохлыми мухами деревенскому портному – пьянице.

В моем детском мозгу сложилось тогда неправильное представление, будто в деревнях живут только бабушки и дедушки, а в городах – родители с детьми. К сожалению, в наше время-это почти верная картина.

Когда мы жили в деревне, время от времени к нам приезжал мой папа на «Эмке» и катал нас и всех деревенских ребятишек на машине, ведь тогда это было такой редкостью.

Я помню, как в послевоенной деревне пахали поле плугом на лошадях, как дедушка сеял пшеницу, шагая в лаптях по полю и разбрасывая семена горстью из соломенного лукошка – севка… Помню, что ригой называли огромный сарай, где сушили снопы, молотили и веяли хлеб, а не город, о котором я узнала позже в школе. Вот, оказывается, какая я уже старая…

Сколько помню себя, бабушка с дедушкой вставали чуть свет, а ложились за полночь. Когда мы приезжали в деревню, бабушка хлопотала по дому: то возле русской печи с тяжелыми горшками и ухватами, то обихаживала скотину и огород. Иногда мы ей помогали: пололи картошку, собирали гусениц с капусты, ворошили и сгребали сено, ходили за водой к колодцу с жестяными ведрами, рвали в лесу траву для вечерней дойки коровы, которую бабушка всегда подкармливала при этом. Рвать траву с других угодий не разрешалось, так как они принадлежали колхозу. Иногда помогали пасти скот пастуху. Но это поручалось только бойкой и ловкой Гале. Слыша с вечера разговор взрослых, что надо зарезать овцу, мы хором просили: «Не надо! Не надо!» Так нам было ее жалко. Зато поутру, когда нам давали тушеную картошку с мясом, мы дружно ее уплетали и нахваливали: «Как вкусно!», а сейчас ее считают вредной едой.

Еще за столом у нас была такая забава: тогда не было сахарного песка и рафинада, в сахарнице всегда подавался к чаю сахар, мелко наколотый дедом. Не помню, чтобы нас ограничивали в сахаре, но мы придумали пить чай «вприглядку», а после, вылезая из-за стола, охотно съедали сэкономленный сахар. Так было не то чтобы вкуснее, но интереснее.

Когда мы с сестрами учились в восьмом классе, бабушку парализовало. Основная забота по уходу за ней легла на дедушку Степана и их старшую дочь Анну. Нам поручали поить ее с ложечки и отгонять назойливых мух. Хотя бабушка была парализована, речь сохранилась. Она говорила нам: «Вот лежу я здесь, как обрубок, а кругом такая красота (про сад), что и умирать не хочется!»

Думаю: «Их всю жизнь учили и они в это верили, что их ждет загробная жизнь, а ей все равно хотелось жить на этом свете. Что же тогда говорить о нас, которые и хотели бы верить, да все сомневаемся…»

Я хочу рассказать о семейных историях моей тети Елены Майоровой (в девичестве Тарелкиной).

Елена Степановна Майорова – из крестьянской семьи дальнего Подмосковья – села Большие Белыничи. Село Белыничи находится на границе Московской и Рязанской областей. Оно одно время входило в Рязанскую область, в настоящее время находится в составе Московской области.

Прежде всего, в семье существовал вопрос: почему фамилия у крестьян Тарелкины. Ведь в крестьянских семьях тарелками вообще не пользовались. Один из простых ответов. Кто-то привез из города тарелки и их стали использовать. Но это, маловероятно, т. к. для еды использовалась одна большая миска или ладья (деревянная). (Все знают роскошную деревянную ладью с росписью народных умельцев, например, хохломскую, к которой прикладывается набор деревянных ложек). В неё наливался суп или накладывалась каша. По команде старшего в семье все начинали есть из одной посуды – большой миски. Этот обычай просуществовал вплоть до начала 20 века. Фамилии же давались крестьянам в основном в пятнадцатом веке.

В качестве другой гипотезы выдвигается следующая версия. В средние века писались жалобы царю. За эти жалобы можно было получить наказание. Вплоть, до казни. Особенно не поздоровилось бы зачинщикам, т.е. тем, кто подписывался первым в жалобе. Поэтому была придумана особая подпись, при которой нельзя определить, кто первый поставил подпись – это подпись по кругу жалобы. А крестьяне, подписавшиеся по кругу, стали называться талерщиками. Может быть происхождение фамилии связано именно с этим, т.е. жалобщики. (Талер – это немецкая монета круглой формы. Тарелки – это посуда, имеющая форму талера).