Ежи Довнар: Три дня из жизни работника среднего бизнеса

Вот и сейчас И.П. и электрические двигатели, которыми торговала фирма, в мыслях Георгича попеременно менялись местами. Он шел быстрой походкой по знакомому до «наизусть» маршруту, где узнаваем был каждый выступающий из земли камень, и уже сворачивал на тропинку лесо-парковой зоны, когда услышал у себя за спиной звук автомобильного сигнала. Очень часто машина с едущим на работу директором останавливалась, когда встречался по пути кто-либо из сотрудников, и подбирала его. Так было и на этот раз.

– Общее здравствуйте всем, а Викторычу персонально – произнес Георгич, садясь на заднее сиденье.

Викторыч – директор, ему сорок восемь лет и обращаться друг к другу по-отчеству, в такой чисто российской манере, предложил он же еще на заре становления фирмы, когда у ее истоков – а это было два года тому назад, в 1988 году – стояли трое: сам Викторыч, Георгич и Андреич, с которым знакомство еще впереди. Во-первых, такое обращение выражает почтительность, во-вторых, подчеркивает дружбу – в служебном ее понимании – тех, кто начинал дело и, в-третьих, просто удобно в работе.

– Георгич, ты помнишь, сегодня ответственный день, вы едете с Андреичем на «Невский»?

– Конечно, прямо сейчас звоню Татьяне Николаевне, она должна быть на месте, как договорено, и если там все в порядке с вывозом и с охраной, – садимся в машину и вперед. Кстати, деньги ты взял?

– Да, семь тысяч, как ты сказал.

Деньги хранились у Викторыча дома и когда нужна была сумма покрупнее на текущие закупки, он их с собой привозил, более мелкие деньги хранились у секретарши, которая выполняла функции кассира. Вообще, если бы можно было держать все деньги у себя, он бы их держал, ибо обладал поистине патологической жадностью, уровень которой во много раз превосходил бережливость и разумную достаточность. А еще он обладал талантом организатора и стратега на нашем, среднем, уровне предпринимательства, великолепно выстраивая тактику действий в каждом конкретном случае. Интуитивно чувствовал, что из себя представляет тот или иной человек и, в общем-то, собрал дееспособную, хотя может быть не до конца профессиональную команду. Был немногословен, угрюм и лучшим своим другом, советчиком и сотрудником считал компьютер, за которым мог просиживать сутками. Знал его досконально, мог работать в разных программах и обладал, возможно, именно поэтому феноменальной памятью. А еще Викторыч был патологическим алкоголиком если, вообще, алкоголики бывают не патологические, и в нем, как в кривом зеркале, отражалась чисто российская взаимосвязь таланта с водкой. Причем, в данном случае эта связь, опровергая все научные и медицинские утверждения, была какой-то особенной: чем больше и дольше он пил, тем более светлые и едва ли не гениальные идеи приходили ему в голову. Вначале всем казалось, что это бред какой-то, но со временем стали убеждаться, что идеи эти, действительно, были здравыми. Правда, логика этих идей была какой-то иной поначалу, кажущейся сотрудникам антилогикой, но время показывало, что была это, по всей видимости, какая-то сверхлогика, постижимая только Викторычем и его компьютером. И как показывал результат, внедрение этих идей всегда давало положительный результат. Ошибки были только тогда, когда целесообразность идеи сталкивалась с его жадностью и вот тут побеждала последняя.

Выходцем Викторыч был из военно-инженерной среды, которая в советские годы давала и хорошее, фундаментальное образование и умение хранить как знания, так и военные секреты, связанные с применением этих знаний, в собственной голове и только там, и, конечно же, преданность долгу и Отчизне. Предпоследнее десятилетие, с 1980 по 90 годы он служил в секретном производстве, занимавшемся установкой электрического и электронного оборудования на подводных лодках. Участвовал даже – косвенно, правда, – в разработке и осуществлении проекта модели К-141, сверхсовременной атомной подводной лодки, которых, как совершенно случайно в результате непонятной откровенности он нам сообщил – было произведено десять единиц, в том числе атомоход «Курск». Вот где он приобрел предпринимательские навыки, оставалось загадкой, хотя многое в предпринимательском деле определяется здравым смыслом и жизненным опытом. Может, отсюда и были у него эти самые навыки. Что касается его взглядов и политической ориентации, то никакие перестройки и демократические преобразования не поколебали идейных убеждений Викторыча и он оставался верным ленинцем и приверженцем коммунистических идей. Обманывал же государство потому, что, во-первых, был неописуемо жаден, а, во-вторых, это новое государство не считал соответствующим своим нормам и морали. Однако, своих взглядов никому не навязывал, но когда заходил спор по поводу каких-либо вопросов, связанных с текущими событиями в стране, – оставался на своей точке зрения непоколебимым и говорил, что только коммунисты правы. Трудно, практически невозможно было определить, как он к кому относился. Можно было сказать, что ко всем одинаково хорошо и так же можно было согласиться с тем, что ко всем одинаково плохо, учитывая его угрюмый характер, отсутствие чувства юмора и, что очень важно, самоиронии и, наконец, жуткой, доходящей до патологии, подозрительности ко всем и ко всему. Из-за последней часто оказывался собственной жертвой, как хитрый человек, про которого говорят, что он настолько хитер, что готов перехитрить самого себя. С Георгичем их объединяло пятилетнее знакомство, когда тот, работая еще начинающим, несмотря на свой пятидесятилетний возраст, менеджером в польско-российском совместном предприятии, проходил практику по информатике у Викторыча, а, точнее, просто осваивал компьютер с его помощью. Затем прошли годы, то предприятие развалилось, появилось новое, Викторыч открыл свое и вот однажды раздался телефонный звонок от него с приглашением перейти в его организацию. После недели раздумий Георгич принял приглашение и стал верой и правдой служить новой фирме, ибо был таким человеком: ответственным, дисциплинированным, совестливым. Пока не было еще подъемного оборудования и рабочих, таскал на собственном горбу электродвигатели, вес которых очень часто превышал разумно допустимые физические возможности человека. Когда надо было срочно обзванивать клиентов, делал это по вечерам из дома. Когда надо было куда-нибудь ехать, где требовалась осмотрительность, разговор в пользу фирмы или иного рода сообразительность, Викторыч посылал его. И Георгич никогда не отказывался и совсем не потому, что «на нем можно было воду возить», а, скорее, осознавая, что лучше не сделает никто, а фирме надо зарабатывать деньги, причем, на всех. Вот и сегодня намечалось «дело» – по другому и не назовешь его – когда предстояло вывезти с крупного, охраняемого предприятия фиктивно, по подложным документам очень мощный и дорогостоящий двигатель. Эта операция возлагалась на Андреича, который был заодно и водителем микроавтобуса, и на Георгича, который, выражаясь юридическим языком, был подельником.