Ольга Райс: Игра в жизнь. Книга 2. Игрок

– Прибыл Пётр Павлович Безман – отец Елизаветы Петровны.

Лиза с облегчением выдохнула.

– Я буду ждать твоего отца, в кабинете, – сказал Эдуард и скрылся в полумраке коридора.

Входная дверь открылась, и на пороге появился профессор Безман.

– Папа?.. Мы ждали тебя на следующей неделе, – удивилась Лиза. – Что-то случилось? – насторожилась она. Женщина подошла к отцу и помогла ему снять промокший насквозь плащ, шляпу и, обняв его за плечи, провела в гостиную.

– Не удивляйся, у меня были срочные дела в Петербурге, – рассеянно произнёс профессор. Было заметно, что он нервничал.

– Привет, деда, – сухо сказала Катерина и спустилась ещё на несколько ступеней вниз.

– Катюша, привет. Как дела?

– Хорошо, – немногословно ответила девочка и отвела глаза в сторону. С Петром Павловичем она виделась нечасто. Родной дед был для неё словно чужим человеком. Профессор Безман давно уже жил в Финляндии.

– Нам звонил Бикла, – сообщила отцу Лиза.

– Знаю. Пришло время, – осторожно сказал Безман, понимающе похлопал дочь по плечу и добавил: – Значит так должно быть. Где Эдуард?

– Он в кабинете, ждёт тебя, – ответила Лиза.

Всего на несколько секунд в особняке воцарилась тишина – невероятная по своей глубине и значимости. И даже бушующая за окном стихия словно онемела, утратила в этот момент способность передавать звуки. Пётр Павлович, Лиза и Катя стояли неподвижно, смотрели друг на друга, бессознательно стараясь запечатлеть в своей памяти этот безнадежно ускользающий миг. И вот новый раскат грома за окном, яркая, неоновая вспышка молнии, отразившаяся одновременно во всех глянцевых поверхностях гостиной, разбила этот миг и привела всех в движение. Пётр Павлович пошёл по коридору к кабинету Эдуарда, Лиза подошла к дочери и взяла её за руку.

– Мама, что происходит? – требовательно спросила Катя и выжидающе посмотрела на Лизу.

– Мы уезжаем.

– Почему? Куда?

– В безопасное место, – сухо добавила Лиза и вместе с дочерью, стала подниматься по лестнице.

Звон битого стекла заставил женщин остановиться. В самом центре гостиной разрасталось густое облако дыма.

– Мам, что это? – пропищала Катерина и вжалась в стену.

Дым исходил от вброшенной в помещение дымовой шашки.

– Не знаю, – взволнованно произнесла Лиза и ещё крепче сжала руку дочери.

Послышались тяжёлые шаги на парадной лестнице и щелчки оружейных затворов.

– Лиза, Катя, быстро спускайтесь вниз! – прозвучал голос Эдуарда, где-то совсем рядом.

– Я думала, у нас ещё есть время, – в отчаянии проговорила Лиза и, выставив одну руку вперёд, а второй держа дочь, на ощупь, стала продвигаться к потайному ходу.

Уже через несколько секунд хозяева роскошного особняка спустились в подвал. «Тревожные сумки», в которых был собран необходимый минимум вещей для экстренной эвакуации – одежда, лекарства, документы, деньги, кредитные карты – висели на железных крюках, на каменной стене. Все знали, что делать. Лиза и Катя быстро схватили сумки и побежали вперёд, по полутёмному тоннелю. Эдуард и Пётр Павлович замыкали процессию. Через некоторое время все четверо выбрались из подземного хода, и оказались за несколько кварталов от собственного дома. Дождь лил непроглядной стеной и улицы, были похожи на быстроводные реки. Эдуард указал своей семье на припаркованный невдалеке джип.

– Папа, а как же люди, которые остались в доме? – встревожено спросила Катя, имея в виду горничную, повара и гувернантку. – А мой Граф?.. – вспомнила девочка и о собаке.

Эдуард, становился, сердито глянул на дочь, но ответил спокойно:

– Охранники всех выведут, ты не волнуйся.

Эдуард сел за руль бронированного джипа. Пётр Павлович помог дочери и внучке устроиться на заднем сидении, захлопнул за ними дверь, и сам, забравшись на высокую ступеньку, оказался на кресле, рядом со своим зятем. Машина резко, с рыком тронулась с места. Пётр Павлович едва успел захлопнуть за собой дверь. Влажный воздух салона разбавил дорогой парфюм пассажиров. Эдуард круто развернул машину. Катя привалилась на плечо к матери и закрыла глаза. В машине зазвучала музыка. Дождь стал чуть тише. Улицы города заволокло серой, густой туманной мглой. Было совершенно невозможно разобрать, где кончалась земля, и начиналось небо. Очертания городских строений смутно угадывались лишь в насыщенности серого цвета. Облачная бахрома неба чуть просветлела. Машина выехала на Выборгское шоссе. За окном замелькали деревья с роскошными пепельными шапками-париками. Двухэтажные коттеджи одного из пригородов Санкт-Петербурга были едва различимы и более всего напоминали какие-то волнистые, тёмно-серые нагромождения. Джип свернул с основной дороги и вскоре остановился около невысокого коттеджа.