Владилен Елеонский: Новый Айвенго. Рапира спасает

В качестве мужа был выбран Славик Самойлов. Славу я знал, одно время мы вместе ходили в фехтовальную секцию. Его папа был известным партийным функционером, блистал когда-то на Советском Олимпе, оставался верен прежним идеалам, и в среде старой гвардии пользовался непререкаемым авторитетом.

Славик рос богатырём, хотя выглядел немного рыхловато, а вечно одутловатое лицо бугрилось прыщами. Он учился в английской спецшколе, правда, на английском языке так и не заговорил. Жених обожал вкусно есть, много спать, смотрел на Елену, как ленивый молодой бычок на сочный луг, и решительно ей не нравился.

Однако ледяное равнодушие Елены к Вячеславу, похоже, нисколько не смущало моего отца. Он, кажется, пребывал в тихом отчаянии от всего происходящего в стране и просто не видел иного решения. Устройство брака Славика и Лены стало для него своего рода психологической отдушиной и даже, как я подозревал, смыслом жизни.

Шли годы, временщики, вместо того, чтобы уйти куда-нибудь, напротив, с удовольствием оставались, они жировали и наглели всё больше, а вопрос о свадьбе Елены и Вячеслава каждый раз откладывался «на будущую весну», поскольку Лена «была не готова».

Данное обстоятельство чрезвычайно раздражало моего властного отца. С годами его деспотические черты стали проявляться всё больше.

Елена и Вячеслав выбрали одну и ту же специальность, они учились в Московском химико-технологическом институте. После его окончания молодые выпускники вернулись в наш край химиками-технологами и стали работать на оборонном заводе.

Мой отец держал ситуацию под неусыпным контролем и готовил Вячеслава на должность главного инженера, с которой Славику предстояло баллотироваться в депутаты Государственной Думы от коммунистической партии.

Что касается меня, здесь всё было гораздо сложнее. После окончания Суворовского училища, я пошёл не по стезе офицера-десантника, а поступил в физкультурный институт, чем окончательно морально добил отца и не на шутку его разозлил.

Мой выбор не был случайным. Спортивная фехтовальная рапира была частью моего тела и продолжением души.

Поступив в Суворовское училище, я не оставил занятия фехтованием. Вскоре меня заметил начальник училища, человек чуткий и внимательный. Он рекомендовал меня известному спортивному функционеру Василию Львову, который, проявив себя хорошим управленцем, глубоким психологом и внимательным педагогом, успешно готовил олимпийский резерв.

Огромный плечистый улыбчивый Львов, между прочим, сам заслуженный мастер спорта по фехтованию на рапирах, оказался человеком большого сердца. Едва познакомившись со мной, он опытным взором увидел, что моё увлечение рапирой не является детской блажью и отдал в надёжные руки.

Тренеры спортивного общества, которое курировал Львов, очень скоро сделали из меня чемпиона, а сам Львов, о, чудо, баллотировался на выборах губернатора нашего края и победил.

Став нашим губернатором, Львов развил бурную деятельность. Он создавал рабочие места, помогал матерям, детям и пенсионерам, чем вызвал симпатию моего отца, хотя Львов принадлежал к другой партии. В крае стала постепенно восстанавливаться нормальная жизнь.

Между прочим, Львов построил новый современный стадион и организовал при нём сильную фехтовальную секцию. Эх, знал бы он, во что она выродится!

Каким-то необъяснимым образом в фехтовальном спорте почему-то выдвинулись сыновья именно тех, кто не желал использовать производительные возможности земли на благо всех местных жителей, а дары леса, в том числе ценную древесину, взимал за бесценок и окольными путями гнал ласково улыбающимся и восторженным, как дети, китайским партнёрам.

Негласным куратором тайной оппозиции Львову стал вице-губернатор Иван Кторов, человек безвольный, но сластолюбивый, интриган по натуре с целым букетом комплексов. Он готов был делать всё в угоду своему алчному окружению, лишь бы оно продолжало лизать ему пятки, твердить, какой он гениальный, и не замышляло бы растерзать где-нибудь за углом в подворотне.

Губернатор не заметил, как на базе фехтовального спорта взросла мощная бандитская группировка, и настала очередь Львова. Средства, которые он планировал на кардинальное расширение рабочих мест, вдруг закончились, и планы по ускоренному развитию местных предприятий остановились на полпути.

Львов решил добиться помощи из федерального бюджета и убыл в Москву, где был неожиданно арестован по обвинению в растрате краевых средств. Прошёл также слух, что якобы под прикрытием фехтовального общества Львов создал в Москве тайное Братство Двух Вязов, девизом которого стал лозунг «За чистую столицу России!»