Алексей Брайдербик - Избранное. Рассказы и миниатюры

Четыре столпа мира образуют квадрат.

Первый угол – след бесформенности небытия.

Второй угол собран из осколков чрева забытого.

Третий угол создан из того, что осталось после распавшейся в звоне бубенцов рождения тишины смерти.

Четвертый угол – холст, на котором Луна нарисовала свой портрет.

В тумане пылает ромб.

На первой линии громоздятся врата вселенной.

На второй разместилась безмолвная тьма пустоты.

На третьей линии есть всё, что до ничего и после него.

Четвертая линия – просто линия.

На самой кромке мира растут три высоких дерева.

На первое дерево я уже никогда больше не смогу залезть.

Рождение, созревание, неопытность.

От ствола второго дерева я легко могу оторвать кусок коры, или, не прилагая усилий, переломить любую его ветку.

Апогей, пик активности, разгар.

К третьему дереву я пока не могу подойти близко.

Спад, затухание, усталость.

Над первым деревом застыл рассвет.

Над вторым деревом – солнце в зените.

Над третьим деревом сгущаются сумерки.

А где же черный лик ночи? Его я увижу после сумерек.

Вечер. Солнце еще не скрылось за горизонтом.

Верхушки деревьев озарены солнечным светом.

Зато нижняя часть их стволов и подножия погружены во мрак.

Тьма и свет противостоят друг другу.

Каждый – и победитель, и проигравший.

Наступающая тьма всегда холодна. А меркнущий свет не всегда несет тепло.

Летом, осенью и весной солнечный свет греет и радует, но зимой и он пропитан холодом.

Есть нечто, что неизменно. И существует что-то, что внешне кажется постоянным, однако способно преображаться.

Он – исток вещей, из отражений которых скроены оболочки пронзенных стержнями сверхестественного глыб мироздания.

Он – это лицо божественных явлений.

Он – любой предмет, делающий пустоту осмысленной.

Он – всё и для всего.

Он – простота с зерном сложности и глубины.

Он – вкрапление славы и благородства в черных осколках войны.

Мирное время прекрасно? Отчасти!

Мир упал в разверзнутое чрево бездны ночи.

На галактиках – скелете вселенной – распускается цветком ослепительная звезда бесконечности бытия.

Вот пятна сажи, холодный пепел и пустота.

Непоколебимость камня, податливость пыли.

Песок, вода, трава и космос.

Рассвет – мысль.

День – овеществление.

Сумерки – утрата интереса.

И ночь – небытие.

Бронзовый отлив истины кляксами проступает на ногтях смерти.

Он летит через тепло рассвета и холод заката.

Он ползет по осколкам костей былого.

Пустота света.

Пустота тьмы.

Наполненность сердца вселенной.

Распад.

Любовь – источник, оживляющий плоть мироздания.

Три таблички.

На каждой по одной фразе:

То, что постигнуто;

То, что постигается;

То, что предстоит постичь.

Слияние в человеке —

В его душе, плоти, мыслях

Один мир – три состояния,

Круговорот всего.

Божественная истина.

Вечность проложила к ней путь из терниев.

Человек один, он шагает по узорам из мерцающих капель звезд.

Из спины человека протягиваются в пустоту нити.

На каждую нить нанизаны сияющие мгновения его жизни.

Начало.

Опыт.

Смерть.

Мозаика из отражений вечерних звезд на горстях жемчужин зимней стужи.

Блеск граней надежд в бусах из мутных слёз, разочарований.

День и ночь.

Белое и черное.

Но в золотых складках рассвета вспыхнула нитями огненных цветов весна.

И вот в глубоком звучании образов всего, что рождает весна, рушится немота тьмы.

Весной мы начинаем созидать, придумывать и превращать мысль в реальность.

Летом мы созерцаем красоту и поэтичность созданных нами вещей.

Осенью у нас появляется усталость, измождение. Угли интереса, тлеющие в наших сердцах и душах, понемногу остывают, а затем и вовсе превращаются в ледяные глыбы.

А что же зимой?

А зимой – ничего! Белизна забвения, грандиозное и всеобъемлющее опустошение, которое постигает природу.

Он говорит, что тьма и зима – жуткие одеяния смерти. Черное и белое, противоположное жизни – весне, лету и осени.

Вчера я спросил у него:

– Сможешь ли ты защитить меня, когда безобразное сердце тьмы в гнезде из ветвей терновника попытается выжечь во мне жизнь и свет?

– Да! – воскликнул он.