Ольга Роговая: Солнце в созвездии Льва

Пока он говорил, Василиса тоже отхлебнула большой глоток из чашки и замерла. Это было что-то невообразимо. Напиток был вязким, тягучим, сладковато – горьковатым, даже слегка солоноватым и невероятно противным на вкус.

Неужели у него тоже в чашке, что и у меня? – подумала Василиса.

Она держала во рту отвратительную жидкость и не знала, куда ее плюнуть. Валентин смотрел ей прямо в глаза и ждал ответа. Не придумав ничего лучшего, она проглотила. Ее затошнило сразу.

– Мои родители работают реставраторами в Третьяковке, – с трудом разжимая челюсти, произнесла она, стремясь обрести привычную уверенность, – но…

– Это все объясняет, – перебил ее Валентин.

Василиса хотела сказать, что очень любит рисовать, рисует с самого детства. И не просто рисует, а не представляет себе другой работы, что она будет рисовать, даже если ей не будут платить за это деньги, но Валентин ее уже не слушал. Из сказанного Василисой, он сделал свои выводы, и дальнейшее пояснение его не интересовало, снисходительные интонации исчезли.

– Ты сразу произвела впечатление разумной девочке, не способной на необдуманные поступки. Все происходящее в жизни справедливо. Когда таким как ты, избранным, Бог дает талант – это высшее благо. Если талант достается слабому, ничтожному человеку – это наказание. Желание быть лучше всех, но отсутствие денег, связей, а главное, энергии для реализации своих возможностей приводит к неудовлетворенности, депрессии, и конечному итогу – самоубийству.

Василиса поставила чашку с недопитым напитком на стол. Никакая сила не смогла заставить ее сделать еще один глоток. Она протянула руку за виноградинкой, но передумала, и отломила кусочек хлеба, положила в рот. Челюсти немного отпустило, но спазмы в желудке не проходили. Василиса сделала глотательное движение, стараясь прекратить приступ тошноты.

Теперь, она стала согласно с его рассуждениями, и ей даже стало приятно, что он назвал ее «избранной».

– То, что людям в наше время надо самим принимать решения, для многих оказалось пагубным, слабые гибнут, такова их судьба. Необходима сила, способна поддержать их, направлять, да, в конце концов, руководить ими, если мы не хотим полного хаоса. Что бы сохранить цивилизацию в той форме, в какой мы ее сейчас имеем, необходима не только консолидация сил избранных людей, но и контроль над обществом. Это благо для всех, – проникновенно говорил Валентин.

– Я понимаю, что выживает сильнейший, и слабым людям проще, когда за них все решено, расписано, запланировано, но мама говорила, что проблема в том, что руководитель, должен быть высоконравственным человеком, иначе можно скатиться к тираническому режиму. Как отличить добро от зла?

– Ты говоришь о зле и добре, как о чем-то резко противоположном. Но разве ты встречала абсолютно доброго человека, или абсолютно злого? В природе таких нет. Никто никогда не действует намеренно в интересах зла и ради самого зла. Каждый считает свое добро единственно добрым, а все прочее – злом. На алтарь свободы легло множество голов, тех, для кого сладкий миг свободы дороже жизни, но ни одно сражение не выиграно без талантливого полководца, в каждой стране есть правитель, и у каждого предприятия руководитель. Потому что люди без лидера – толпа.

– Я вам верю, – почему-то сразу согласилась Василиса с его выводами.

Ей никак не хотелось оказаться одной из толпы. Она всегда думала о себе, как о личности, как, наверное, и каждый молодой человек, жизнь которого только начинается. Еще будучи ребенком, она представляла, что как только станет взрослой, все самое замечательное случится именно с ней: исполнятся самые заветные желания, раскроются самые сокровенные тайны, и сбудутся самые невероятные планы и замыслы. И уж ни как она не представляла себя одной из тысячи, тем более миллиона. Она – это Она.

Тошнота прошла. Ей уже нравился мужчина, который так эмоционально говорил. Она подалась вперед, стараясь не пропустить его интересных высказываний, а он, наоборот, вальяжно развалившись в кресле, говорил медленнее и медленнее, придавая каждому слову дополнительную весомость и значение, вот только фразы до нее доходили уже не все, она, незаметно для себя, потеряла нить его повествования.

Тем временем на небольшой возвышенности, где хозяин дома раздавал автографы, стало происходить, что-то напоминающее представление.

С импровизированной сцены убрали столик с книгами, принесли подсвечники. Девушка подошла к канделябру, стоящему у края сцены, зажгла все фитили и посыпала на них душистый порошок. На концах фитилей показался фиолетовое пламя. Перебивая все запахи, по залу поплыл сладкий и дурманящий аромат.