Юрий Линник: День флота. Матросские рассказы и повести

* * *

Наконец-то, ожил ПЭЖ. Доклад явно обескураженного механика был сбивчив и мало чего прояснил. Аварийный останов турбокомпрессора левого борта, затопление турбинного отсека – констатация фактов. Вероятная причина – помпаж (неустойчивая работа) турбокомпрессора левого борта.

– Помпаж!? Вероятная причина?! – вопросительно вспылил Ильясов и вмиг поставил под сомнение версию механика, – и это на полном турбинном?! На самом устойчивом режиме работы компрессора! Николаев выдержал паузу, переваривая крах своей никудышной версии под натиском простых, но бесспорных аргументов командира. И напрасно! Ему стоило бы тотчас признать правоту командира.

– Послушай-ка механик! – взорвался вконец рассвирепевший Ильясов, – Эту теорию вероятности засунь себе в задницу! Ты чуть корабль не угробил… Мне нужна причина аварии и предложения по её скорейшему устранению! Повторяю: при-чи-на, а не гадания! На ромашке в Балтийске будешь своей ненаглядной гадать перед сном.

Пару секунд механик приходил в себя после обидного выпада командира. Он и сам корил себя за то, что прошло уже столько времени с момента аварии, а он до сих пор и духом не ведает, что случилось и что же делать дальше. Казалось бы, корвет свой он изучил до последней гайки фановой системы. А ведь корабль не простой, 204 проект. Последний писк противолодочной мысли 60-ых! Вооружён до зубов, энергетика эсминцу под стать, и все эти военно-морские девайсы и гаджеты искусно втиснуты в пятисоттонную упаковку. Конструкторы на Ленинскую премию расстарались. Но сегодня на деле его профессионализм, коим он гордился подспудно, оказался несостоятельным. Досадная бессильность перед происшедшим разъедала душу механика, а здесь ещё едкий пассаж командира. Впрочем, он ещё с нахимовских лет принял за правило не обижаться на словеса. Ведь сказано же, что на обиженных воду возят. А уж на флоте церемониться не принято, от начальства всякого-разного наслушаешься. Порой не сообразишь, где серьёз, где прикол, когда смеяться, когда плакать. А это чем не искусство? Недаром ведь некоторые молодые офицеры, фанаты крепкого флотского словца, записывали перлы устного творчества своих командиров, дабы не пропали сымпровизированные однажды.

– Товарищ командир, – справившись с собой, уже спокойным голосом, нарочито растягивая слова, механик попытался корректно выйти из бесполезной полемики, – причины аварии и неисправности матчасти уточняем. Прошу десять минут для прояснения ситуации.

– Пять минут тебе, механик, на раскачку, и ни секунды больше! Рядиться с тобой не намерен, – раздражённо отрезал Ильясов и беззвучно выругался. Тотчас, скрепя сердце, приказал помощнику сообщить партнёрам о временном выходе из погони, сославшись на технические проблемы с ходовым дизелем. Ещё теплилось в душе, что всё обойдётся, и он быстро займёт своё место в строю. Но, увы! Секунды летели, минуты убегали, унося с собой частицы надежды. Надо же такому случиться именно на зачётном учении, от которого так много зависело в его судьбе. За какие такие грехи это египетское наказание! Теперь уж ему точно в передовиках не ходить. Резюме начальства в таких случаях категорично: «свинское содержание матчасти». Попробуй-ка, отмойся потом.

Впрочем, командир корабля Ильясов ещё до невразумительного доклада механика осознал, что стряслось нечто странное, и легко отделаться вряд ли удастся. Ильясов четыре года командовал МПК-85 и изучил до тонкостей норов своего подопечного. Знал он все врождённые слабости и особенности, которые у каждого корабля сугубо индивидуальные. На этот раз у него не появилось ни одной более-менее подходящей версии столь экстравагантной выходки своего корвета.

Не прошло и пяти минут, как встревоженный голос командира электромеханической боевой части нарушил тягостную паузу на ходовом мостике. Доклад механика хоть и добавил неприятных деталей, но не прояснил причину аварии. Затоплен турбинный отсек, но после останова турбин и перевода ходовых дизелей на холостой ход вода больше не поступает. Морская вода вызвала короткие замыкания силовых электрических связей между носовым и кормовым генераторами, что нарушило их синхронную работу. Аварийная партия приступила к откачке воды из турбинного отсека.

Выслушав механика, Ильясов вернулся к мысли о необычности происшедшего и утвердился в том, что устранить в море таинственную неисправность нереально. И не поможет здесь ни натасканная до автоматизма аварийная партия, ни мудрый механик со своим синклитом не менее мудрых старшин. Тем не менее, надо было принимать решение по дальнейшим действиям, ведь потеря хода для корабля в открытом море чревата многими неприятностями. Ильясов не мог смириться с беспомощным состоянием своего корабля. Мысль, что его, Ильясова, будут затаскивать в базу на буксире, была невыносимой. Поэтому, убедившись, что корабль не имеет повреждений корпуса, рискнул опробовать работу ходовой системы правого борта. Механик не возражал, хотя продолжал оставаться в недоумённом состоянии.