Валентина Жукова: Исповедь близнецов. Книга 3. Альбатрос

– Разворачивай свои мысли на новое русло. Мы тебе поможем в твоей ситуации.

– Закончились, значит, пироги и пышки, теперь станем набивать пузыри и шишки.

– По твоему понятию, у нас работа физическая, так, что ли?

– Нигде даром хлеб не дают скушать. К нему бы ещё и маслица не мешало положить. – Варя опять чуть было не сказала вслух о детях. – Без масла какой стол? Я, например, никогда, не садилась трапезничать без красной рыбы.

– У нас такой рыбы навалом в магазинах, совсем дешёвая; по семьдесят копеек килограмм.

– Это что за рыба такая в копейках ценится?

– Горбуша разве плохая рыба из магазина?

– Да ну вашу рыбу, у нас её за рыбу не считают.

– Какая у вас?

– Всякая, от малой до великой. От дешёвой до дорогой; от ельца и до красной рыбы стерляди. Елец, сорога, таймень, хариус, стерлядь, жирный сиг – много рыбы всякой. Всё не пересчитаешь. Только со стола не сходит стерлядь. Сама за ней ныряю каждое утро до появления рыбнадзора. Чуть что, как увижу – два пальца в рот и всем оповещение. Ноги в руки и аля-улю…

– Ты нам зубы не заговаривай. Мы ждём конкретный ответ. Уже перрон показался.

– Ты когда из Франции прибыла? – опять почему-то спросил Петька.

– Перед тем, как сесть на ваш поезд.

– Тогда почему ни самолётом, ни через Москву?

– У нас самолёты не приземляются. Все кедровые макушки общиплют. Тогда шиш вам, а не орешки кедровые. Вы, думаете, они на земле валяются?

– Вот интриганка, настоящая артистка, хоть бы один раз улыбнулась.

– Ну, так, что невеста с племяшами, надумала к нам присоединиться?

– Слишком долго вы её уговариваете, Какие вы казахи, если не можете невесту украсть, – с улыбкой подошла проводница к Варе. – В одеяло её, в такси, и до дому.

– Не те времена, гражданочка. Теперь власть Советская, так упрячут за похищение, что и маму за это время забудешь, как величать. Не переживайте, я уже собираюсь с вами. Боюсь вот только, где вы меня оформите на жильё. Где стаж буду зарабатывать? Какая зарплата будет у меня?

– Ты не волнуйся за себя, всё устроится, как надо, – сказал Петька. – У нас девчата и в ус не дуют ни о стаже, ни о зарплате.

– Э-э, нет, я так не хочу. Не зная броду – не лезь в воду. Утонуть можно.

– Молодец девушка, – поддержала её проводница, ранее она о ней думала совсем иначе; считала её скандалисткой, и не более того.

– Что ты такая нудная, Варька? – спросила певица с лирическим жанром.

– Ты меня с собой не равняй. Я не стрекоза, а он не муравей.

– Она правильно смотрит в будущее, – поддержала её проводница.

– Да, конечно к старости надо готовиться заранее. Я смотрю на своих землячек, которые уже рогами в землю глядят, просто страшно становится. Ни воды зимой не принести на санках, кругом в нашей Швейцарии снега выше крыши. Вода как лёд холодная, руки коробит от такого удовольствия.

– Ты, права Варвара. У меня мама ещё живая, правда, старенькая, а я вот тут с вами веселюсь.

– Не надо себя попрекать; у вас работа такая.

– Я первым делом, как возвращаюсь, немедленно иду к ней проведать. Справляюсь о её здоровье. Такая она довольная бывает. Посидим, чайку попьём, посмеёмся над чем-нибудь, и опять в разъезды. Втайне перекрестит меня своей маленькой ручкой. До ворот, возможно, проводит и помашет, утрёт нечаянно набежавшую слезинку и опять в себя уходит до следующего моего появления. А тебя кто встречает, провожает?

– Меня встречает и провожает сибирская банька. Натоплю её до колена, созову девчат, раза по три, залезу на полок, так дам себе жару, что воздух очищает лёгкие. Дышать порой нечем от жары.

– Зачем же так себя изводить? Это очень вредно.

– Тяжко станет, мы немедленно в снег, как куропатки, с головой, побарахтаемся и опять на полок.

– У вас веники дубовые?

– Что вы, какие дубы в Сибири? Я хвощусь пихтовым веником.

– Он же ужасно колется! – испугалась проводница.

– Зато натуральное иглоукалывание. Выхожу из бани вся чёрная от сажи. Смотрю в зеркало, ну нет, надо опять ползти на полок.

– Видимо, у вас, в Сибири бани по-чёрному сложены.

– Всякие встречаются, и по-чёрному, и по-белому. Но мне больше нравится баня по-чёрному.

– Почему?

– В ней камней очень много навалено, целая гора; огонь и дым идёт через камни прямо в помещение, в баню. Так в ней напаришься, кажется, пушинкой летишь до дому. А дома стаканчик брусничного сиропчику с мёдом опрокинешь.

– Да ещё это самое, – Капля показал мизинцем по шее себе.

– Кто как, а я нет, ни за что – не приученная к этому зелью.