Валентина Жукова: Исповедь близнецов. Книга 3. Альбатрос

И всё бы ничего, да вот неприятность случилась.

Остановка. Кто-то побежал за продуктами на вокзальной площади. А две женщины вцепились друг другу в волосы, с визгом и рычанием, заглушая исполнение Варьки; пришлось вызвать наряд милиции из двух человек. На этом закончилась репетиция.

Забравшись опять на своё место, она, заложив руки за голову, вглядывалась в потолок с надеждой разрешить проблему, взяв оттуда ответы; как будто они должны были с него посыпаться.

– Что же меня теперь ждёт? Радость или огорчения, и кто меня ждёт? Где мне сходить? – она задавала себе вопросы, и сама же отвечала: утро вечера мудренее. Но в целом Варя была очень довольная состоявшейся репетицией и исходом дела, и незаметно для себя уснула крепким сном до утра.

– Подруга, не изводи нас! Слезай со своих нар, познакомимся. Как хоть звать-то тебя? Ты у кого такой тембр позаимствовала, голос-оркестр? Светка уши закрывала ладонями, чтобы её не оглоушило.

Варвара молчит.

– Вот тебе раз! Вчера на всю ивановскую о себе заявила, а сегодня, что в горле пересохло?

– Светлана, неси ей ситро!

– Что вы к ней привязались? – закричала проводница. – Дайте отдохнуть человеку, тогда с новой силой поднимется, и будет горланить.

– Как это, горланить? – сконфузившись, спросил музыкант. – Её голос – что надо, не сравнишь с голосом проводника.

– Если бы у меня такой дар был, я бы здесь ни одной минуты не застряла. Услуга за услугой вам, и ещё чем-то недовольны. Стаскивайте её, не то опять проспит остановку!

Варвара продолжает молчать.

– Давайте, всё-таки стаскивать с этого сундука, прилипла она, что ли?

– Ладно, спи, – сказал Петька. – Только учти, нам скоро выходить.

– Не ближе, чем мне, – неожиданно послышался ответ сзади музыкантов. – Что, испугались?

– Ну, ты, даёшь – опять купила!

Ребята стоят, переглядываются друг на друга.

– Когда ты успела без нас в ресторан сходить?

– А мы-то думали, силуэт охраняем твой. В ночи не видно, человек лежит или, что-то другое. И лампочка, как на грех не светила.

– Ты темноты не боишься?

– Чего бояться? Кругом же люди.

– Вот интриганка так интриганка!

– Ещё не понятно, с кем мы имеем дело? – озадаченно спросил Петька.

– Отстаньте от Варвары!

– Так вы с ней знакомые?

– Родные или знакомые через меня передали ей зимние вещи. Она не хотела их брать, так бабушка запихнула в тамбур. Мне пришлось приобщить к себе в кабинет. Варя, возьми свои вещи! Не то здесь и без твоих вещей негде развернуться.

Она медленным шагом пошла, принесла нежелаемые вещи, переданные бабушкой.

– Без обид на старость, я приказываю! – отрапортовала проводница. – Сама такой скоро будешь, не за горами.

Варя поправила химическую завивку, и её голова стала ещё пышнее и красивее, чем у Анжелы Дэвис. Солнечное утро светилось в её волосах яркими бликами, отражаясь от зеркала на стены тесного купе.

– Какая причёска, какая головка у тебя, Варька! За одну причёску всю ночь бы целовал.

– А знаете, что волос человеку дан от рождения?

– Вот открыл мне Америку, значит, как бы сказать, удивил, – гастролёры пререкались между собой из любопытства к новой знакомой.

– Есть разный колорит волос. Я, например, обожаю колер каштановый.

– Э! Не скажи, не скажи, втюрился, теперь на попятную! Гляди на него, он каштанок любит.

– Каштанка – это порода собаки. Я не биолог и не медик, и всё же, что слышал, за что купил, за то и продаю: колорит шоколада, так сказать, брюнеток надо учесть то, что, если уровень всяких разных примесей в организме высок, то волосам придаёт сама природа тёмный оттенок.

– Я думаю, природа зашкалила в щедрости красоты волосам, – согласился Сергей, художественный руководитель.

– Расскажи, куда и откуда ты? С нами, попутчица, путь держишь?

– Что, нельзя у неё имя узнать? – спросил Петька.

– Ах, да, извините, мадам парижанка, меня зовут Тимофей Капля. А вас, мадам?

– Варвара Степановна, – она улыбнулась широкой открытой улыбкой, запрокинув голову назад, блеснув ровными с перламутровой белизной зубами.

– Варвара, милая моя путница, да ты, оказывается, ещё и телепат.

– Мне такой фамилии ещё никто не предсказывал.

– От твоей фамилии, если кто узнает, будут держать от себя на расстоянии. Завидуя, ревновать и настороженно искать для собеседования из любопытства к себе и не более того.

– Расскажи-ка, кто ты такая, откуда и куда держишь путь? – спрашивает Логвинович.