Наталья Данилова: Однажды. Сборник стихов и сказочных историй

Утянутая в корсет, вся в атласе и блестящих колготках медсестра Таня Фадеева, весьма довольная своим отражением в зеркале, замурлыкала в ответ:

– Подтянутый, холёный, одет с иголочки… Гламурненький…

– Ой, только не произноси этого пакостного словечка! – скривилась всегдашняя моралистка Люба Брянцева, без пяти минут пенсионерка с солидным учительским стажем.

– Зрасьте, а чё в нём пакостного? —

– Книжки читать надо!

– А причем здесь книжки?

– Гламур в 19 веке – это был стиль борделей!

– Ой, книжница нашлась, да у нас сейчас вся жизнь-бордель!

– Слушайте, а кто-нибудь видел, на какой машине он приехал? – не унималась менеджер по сбыту.

– Девочки, он случаем не какой-нибудь Эмир?

Всё-таки предполагает наличие нескольких жён… – томно пропела Синицина.

– Тебе это не грозит, – пробасила прокуренным голосом бывшая красавица Ольга Жмых.

– Что так? Всё-таки старая любовь не ржавеет. А мы с ним в 9 классе два раза целовались.

– Ну, если так рассуждать, то Боря, как честный мусульманин, должен взять к себе в гарем полшколы, – съязвила Жмых, в одиночку рассмеявшись собственной остроте.

– нет, ну всё-таки, его никак нельзя упустить!

– Девочки, а он женат, кто знает?

– Да о нём никто ничего не знает – засекречен по самое не хочу.

– А у меня вообще такое ощущение, что он пере-квалифицировался, – не унималась гламурная медсестра. – Обратили внимание, как он на Глеба смотрит? Просто как-то не по детски, даже обожания не скрывает. Дырку в нём уже просверлил, хоть на стенку вешай как картину.

– Желтой прессы начиталась. Прям, все у тебя скрытые гомики!

– Да он просто соскучился. Не допускаешь? – с комсомольским жаром кинулась на защиту Бориса менеджерица.

– А, что они с Глебом так после выпускного так ни разу и не виделись? Совсем? А ты откуда знаешь?

– С ума сойти. Были просто, не разлей вода. Нитка с иголкой, Борисоглебск, одним словом, а потом – бац, и вот так расстаться на веки вечные… уму непостижимо.

– Жизнь есть жизнь. Она всё и всех расставила по своим местам. —

Жмых сбросила в преисподнюю солидной косметички использованное по назначению содержимое. После чего, надев на нос очки, и пододвинувшись к зеркалу вплотную, с недовольным видом стала рассматривать результат боевой раскраски.

– Свет, а ты чё молчишь? Ты ведь из всех нас – первая претендентка. Сколько Борька по тебе страдал? Так, что у тебя больше шансов, – продолжила битву доморощенных экстрасенсов детсадовский психолог Томка Милешина.

Сохранившая стройность фигуры одноклассница, единственно стоящая к зеркалу спиной, с нескрываемой иронией произнесла:

– Когда это было? В прошлой жизни?

– А чё ты нас хоронишь-то раньше времени?! В женщине возраст вообще не главное. – Взбунтовалась медсестра.

– А что главное? Диссертация? Зарплата? Кулинарные способности?

– Энергия! Самодостаточность! Уверенность в своей неподражаемости…

– Ну, вот и люби саму себя. Мужику на фига твоя самодостаточность нужна? Тем более такому.

– А чё, Борик мужик как мужик! Те же комплексы. Ему немного подпоёшь и делай с ним, что хошь!

– Ага, только это песенка не про мужика.

– а про кого?

– Про дурака.

– а какая разница?

– Так, курятник, перемещаемся в зал. С Борькой танцуем в порядке живой очереди.

– А может лучше по алфавиту?

– А я уже 20 лет как не Яновская, а Агеева, так что из конца списка в начало переместилась. С меня и начнём.

– Нет уж, как были в классном журнале записаны, так и пойдем.

– Ага, а записываться прям щас? Давайте ещё посчитаемся: На золотом крыльце сидели…

– Девочки, вы бы себя со стороны послушали. Дурдом «Ромашка» группа «Солнышко».

– Ой, какие вы все злые, девочки. Прям мигеры.

– Камон, омон. Группа захвата.

– Так, улыбаемся! Животы втянули! Грудь накатили! От винта!

Жмых затряслась от грудного хохота, перешедшего в надсадный кашель. Глаза размазались и ей пришлось задержаться в туалете для реконструкции макияжа.

– Для меня там кусочек оставьте! – крикнула она вслед упорхнувшей в зал стае товарок.

Бенефис Стоцкого был в самом разгаре. Один за другим к нему подходили бывшие одноклассники. Интересовались «за жизнь». Но по нынешним временам все понимали, что сейчас никто особенно своими достижениями не хвастается. Наоборот. У нас, как и принято было на Западе, такие вопросы тоже уже считались моветоном. Натренированный за бугром, бывалый Борис без труда парировал намёки или лобовые вопросы, относительно карьеры и доходов. Отшучивался.