Елена Моисеева: Завтра не наступит. Мое имя – Вендетта! Дилогия. Криминальная мелодрама

Был уже поздний вечер, когда я подъехал к дому бабки Тамары. Я тщательно следил за тем, чтобы не привести за собой слежку, хотя и не питал иллюзий – меня накажут за то зверство, что я учинил в подвале. Но сейчас мне нужно думать о ее безопасности. Она должна остаться в живых при любых обстоятельствах. Зайдя в дом, я увидел встревоженное лицо бабки Тамары.

– Ну, наконец-то! А то я уж не знаю, что и думать!

Я сразу понял, что ее переживания не имеют никакого отношения ко мне. Лена…

– Она так и не вставала, с тех пор как ты уехал! Просыпается, полежит минут десять и снова спит. Это не мои травы, Антон! – такой взволнованной я видел ее впервые. – Я не знаю, что с ней происходит, а я видела многих больных. Она не больна, тут что-то другое… – она бессильно опустила руки.

Не видя больше ничего вокруг, я ворвался в комнату Лены. Она лежала на кровати и смотрела в одну точку, и только когда я тихо позвал ее, она обратила на меня внимание.

– Ты плохо выглядишь, – сказала она бесцветным голосом.

Как еще я мог выглядеть, когда вся моя жизнь беспроглядная тьма, и одно единственное солнышко, которое есть в моей жизни, собирается уйти от меня! Мне казалось, что я мог свыкнуться с болью в своей жизни, но на деле это оказалось не так.

Ты можешь смириться с болью, если есть хотя бы какая-нибудь надежда на лучшее. Когда надежда умирает, ты умираешь вместе с ней. Моя надежда уже билась в предсмертной агонии.

– Я просто вымотался, – ответил я ей. – А ты как?

Она побледнела, очень сильно и что-то проскользнуло в ее глазах… Страх? Мне стало еще больнее, хотя куда больше? Она боится меня?

– Я в норме, – пробормотала она и отвела свой взгляд от меня.

– Лен, что происходит? Ты сама пригласила меня к себе в постель, а теперь боишься меня? Гонишь? – я прикусил язык, ну кто меня просил с ней так разговаривать!

– В общем, так, – ее голос стал жестким, – Уезжай! Я не хочу тебя видеть, я не хочу тебя слышать.

– Сдурела что ли? – я ошалело смотрел на нее.

– Не хочешь уезжать? Тогда уеду я! – и она решительно поднялась с кровати, покачнулась и, в следующий момент я еле успел ее поймать.

– Слишком много сплю… Черт! – на глазах ее были слезы, но она, упрямо поджав губы, не проронила, ни одной слезинки. – Да, отпусти ты меня!

Я дал ей вырваться, и она обессилено рухнула на диван. Я даже не мог злиться на нее, что-то произошло за то время, пока меня не было. Я оставил ее одну зализывать свои раны, а обещал быть рядом. Что она надумала в одиночестве?

– Хочешь упиваться своей болью? – устало произнес я, – Прекрасно, продолжай в том же духе. Только позволь дать тебе совет: когда станет невыносимо больно, поделись своей болью со мной.

Я ушел из дома, и где-то около часа бесцельно бродил по незнакомым мне улицам. Я не думал ни о чем, я ждал. Я дал ей время подумать, успокоиться и приготовиться. Приготовиться к тому что я не оставлю ее в покое, я не дам ей закрыться.

– Иди к ней, она тебя ждет, – услышал я голос бабки Тамары, как только приблизился к дому, – Если что, я у Степановны.

Я кивнул, в душе поражаясь, насколько деревенская женщина тактична. Зайдя в ее комнату, я увидел, что Лена оделась, красиво уложила волосы и стояла уверенно, в ожидании меня. Только бледность с ее лица не сходила. Я молчал, предоставив слово ей.

– Спасибо тебе, Антон, что дал мне время. И, да, ты прав, чертовски прав. Лежа здесь я не решу своих проблем. Я хочу, чтобы ты уехал…

– Опять!

– Нет, не опять, – продолжила она. – На этот раз мое решение продиктовано не отчаяньем. Я вполне серьезно предлагаю тебе уехать.

Я, молча покачал головой, и даже улыбнулся, насколько она сейчас выглядела беззащитно и по-детски, но зато с взрослыми речами.

– Я не люблю тебя. И не имеет смысла дальше быть вместе, – сказала она уверенно.

– Черта с два, ты меня не любишь! Неужели ты всерьез думаешь, что я поверю тебе, после того, как ты себя повела? Мои люди изнасиловали тебя по моему приказу, а ты после этого жила со мной, родила от меня сына, и ровно четыре дня назад нуждалась во мне как ни в ком другом!

Ее губы задрожали.

– Я хочу, чтобы ты уехал.

– Скажи, что презираешь меня, ненавидишь, скажи так, чтобы я поверил, и возможно тогда я отпущу тебя, – мне до смерти надоел этот спектакль, который она играла передо мной.

– Ты хочешь это услышать? Да, ты чудовище, и я ненавижу тебя. Ты перевернул мою жизнь с ног на голову. Без тебя мне будет… О, черт! – внезапно она побледнела еще больше, на лбу выступили капельки пота, и Ленка ринулась на улицу. Ее вырвало. Почти обессиленная она снова зашла в дом, умылась и буквально упала в кресло. Только тогда она посмотрела на меня.