Array Сборник: Ялос-2016. Сборник Ялтинского международного литературно-музыкального фестиваля

Дорогая, в час пик ошибись как-нибудь континентом!
Мы с тобою зайдём в ресторанчик на рыжей горе.
– Мир входящим! – приветливо, с тысячелетним акцентом
Скажет старый еврей при мобильнике и кобуре.

За горою Стена, сохранённая верой и горем.
Всё вернулось на кру́ги, но сколько же было кругов!
А на юге – послушное голосу Господа море,
Что спасало народ, переживший врагов и богов.

Где все эти цари, фараоны, халифы, эмиры,
Превзошедшие прочих в жестоком своём ремесле?
И следа не найдёшь… А Погонщик истории мира
По тропинке плетётся на старом ушастом осле.

Так давай не спешить. И пускай на кольце Соломона
«Всё проходит» написано, грусть отложи на потом.
Может быть, и не всё – если я дожидаюсь влюблённо
Рук твоих и шагов, как и в тысячелетии том.

Ну, допустим, пройдёт… А пока мы побудем с тобою
Вот за этим столом, где сошлись мировые пути,
И бокалы допьём, и пойдём за ослом, за судьбою
По тропинке наверх – и кто знает, что ждёт впереди?

Город полон шуршаньем листвы и шагов
И тенями богов и людей.
Это город начал. Это память веков
В циферблатах его площадей.

Неразрушенный Храм тут – за каждым углом.
Поверни, загляни – он возник
Там, где музыку веры – Давидов псалом —
Выпевает, качаясь, старик.

Мальчик в белом и чёрном подходит к нему,
И склоняются две головы…
А вот мне не дано – не молюсь никому,
Да и ты, дорогая, увы!..

Но когда зазвучит нам в закатной тени
Божьим вальсом мальчишеский альт,
Будто вечность влюблённостью – перечеркни
Красной туфелькой серый асфальт.

На полжизни всего нам достались взаймы
Эти город и вальс, а потом…
Но не первые и не последние мы,
Кто танцует под этот псалом!

Давай грозу в кофейне переждём,
Где ароматно, людно, голосисто,
Где нерушим, промоченный дождём,
Союз аборигена и туриста.

Пока от кофе пар до потолка,
Мы тихо поприсутствуем при действе,
В котором гид гостям издалека
Рассказывает о Святом семействе.

Он увлечён! Он слушателям рад,
Забыв, что не оплачена квартира,
Что нездоров, что десять лет назад
В Твери играл он Гамлета и Лира.

– Благая весть… Мария… Назарет… —
Значительно ложится к слову слово,
И ничего важнее в мире нет
Паломникам из Тулы и Тамбова.

Четвёртый день в Израиле идёт.
Для них снята гостиница поплоше.
Был долог путь и дорог самолёт,
Но Гроб Господень всё-таки дороже!

Гроза умолкла. В свой военный мир
Спешит уйти, пересидев стихию,
Солдаточка, затянута в мундир,
Похожая на юную Марию.

Она идёт, божественно легка,
Отшучиваясь на наречье местном.
А сын её – он будет… Но пока
Нам ничего об этом неизвестно.

Нет, я не понимаю этот город —
С его смешеньем лавок и веков,
С его оркестром святости и горя
В потёртом лоске чёрных пиджаков.

Равновелик в бессмертии и тлене,
Он стоек в вере, благостен и лют.
Придёт пророк – все рухнут на колени,
Поднимутся, каменьями забьют.

Он падал ниц, он возносился гордо
На собственной и вражеской крови.
Я знаю – не понять мне этот город,
Как вечности, судьбы или любви.

Он тянется до края и за краем —
За тем, где даже тьмы не разглядеть…
…Мы без того, чего не понимаем,
Порой не мыслим жить и умереть.

В роще ёлочек серо-зелёных,
Где не сыщется ветки прямой,
На скрежещущих каменных склонах,
Обнесённых небесной каймой, —

На вместилище, малом до боли,
Грозных мифов, и высохших рек,
И озёр, омертвевших от соли,
И пустынь, коротающих век, —

В предвечерье февральской прохлады,
Когда солнечный край невысок
И дымятся лучей колоннады,
Опираясь на тёмный восток, —

Здесь, уже завершая дорогу,
Что восходит в Иерусалим,
Станешь близок ты дому и Богу,
Постигая их чувством одним.