Сергей Очинян: Казаки и мангусты. Сборник рассказов

Поскольку главный подозреваемый ускользнул, а обыск квартиры ничего не дал, полиция вынуждена была Татьяну отпустить. С мужем встретились в Екатеринбурге только через полтора месяца, когда он добрался до России в трюме морской баржи, груженой розовым гранитом.

В этом месте своего рассказа мама прервалась, чтобы проводить взглядом большую желтую бабочку, взлетевшую с красного цветка каркадэ. Мы с женой уважительно молчали, я пытался угадать, к чему мама клонит. Она приехала к нам сюда, в Индию, специально чтобы поздравить с годовщиной свадьбы и вот теперь, сидя за столом, произносила нравоучительный тост.

Бабочка не улетала, все кружила вокруг стола и пауза затягивалась.

– Ты это к чему? – прервал я молчание.

– А к тому, – мама назидательно подняла брови, – что любовь проявляется в мелочах.

Поворот оказался несколько неожиданным, мы с Наташей переглянулись. Я в замешательстве отправил в рот кусочек папайи, которую вообще-то не люблю.

– Вот Таня с Валерой жили хоть и с приключениями, но в согласии, а в итоге развелись. И как раз из-за мелочи. Из-за телефона.

– Из-за того, который упал в суп?

– Нет. Из-за другого.

Личная жизнь Валеры была непростая, как и его отношения с уголовным кодексом. Иногда Таня находила на его одежде чужой волос, иногда чувствовала посторонний запах. А иногда он и вовсе пропадал на несколько дней. Но всегда возвращался, горячо говорил, что любит, делал подарки, обещал впредь никогда, ну, и так далее. Она как настоящая русская женщина каждый раз верила и прощала. Пока не узнала, под каким именем она значится в его телефоне.

Оказалось – «Петровна».

То есть не котенок, не жена и даже не Танька. Между легкомысленной «Оленькой» и загадочным «Раксором» стояло тяжеловесное как кирпич отчество. Вот этого она ему не простила.

– Так выпьем же за любовь!

Выпили. Помолчали. Я поинтересовался у мамы, под какими именами мы числимся у нее.

– Твой российский номер у меня назван как «Сын». Наташин – «Наташа Жэ». Потому что жена, – пояснила она на всякий случай. – А ваши индийские номера – «Индия-1» и «Индия-2».

Мгновенье подумала и добавила:

– Потому что вы мне одинаково дороги.

– Вот и у меня тоже с цифрами! – жена обрадовано улыбнулась. – Твой российский номер у меня «муж-1», а индийский – «муж-2».

Мама глянула на невестку с интересом, а потом спросила меня, как Наташа записана в моем телефоне.

– У меня все просто, без цифр. В России Наташа называется «Мегафон», а здесь «Докомо», индийский оператор.

Мне попеняли на отсутствие фантазии. В остальном вечер прошел ровно, только меня не покидало ощущение неудовлетворенности собой.

Перед сном взял мобильник. Открыл список контактов. Затер «Мегафон» и «Докомо». В обоих случаях написал «Любимая» и лег в кровать. Полежал. Встал, взял мобильник, исправил на «Любимая (россия)» и «Любимая (индия)». Чтоб не путаться.

В открытые окна залетал встречный ветер и остужал разогретый жгучим солнцем автобус. По обеим сторонам дороги плыло зеленое море джунглей с островками белых плюмерий и красных бугенвиллей. Но пейзаж пассажиров не интересовал. Все внимательно слушали Наташу. Она стояла на границе между женской и мужской половинами салона. Одной рукой держалась за свисающий с потолка кожаный ремень, а в другой сжимала обломок пластикового болта. Чтобы быть лучше быть понятной, Наташа широко им жестикулировала, говорила с пафосом, как героиня «Зиты и Гиты», и время от времени делала паузы, чтобы англоязычные индусы успели перевести речь белой леди соседям на более популярные урду, тамильский и малаялам. Я стоял рядом, держал в руках наши шляпы и солнечные очки и с важным видом кивал, посильно придавая ее словам большую значимость.

– Мы с мужем живем в Коваламе и очень любим нашу тетю Ларису, которая живет в Москве. Русская тетя подарила нам доску для бодибординга. Потому что мы любим кататься на волнах почти так же сильно, как нашу тетю.

Все переводчики независимо от языковой ориентации ладонями изобразили волну и скользящую по ней доску. Соплеменники одобрительно гудели.

– Но однажды большая волна сломала тетин подарок. Мы стали несчастны. Как нам теперь смотреть в глаза тете? Нам нужно починить доску. А для этого нам нужен вот такой болт.

В процессе общеавтобусного перевода обнаружилось, что слово «болт» в местных языках отсутствует, поэтому применяется английский «зэ болт». Пассажиры внимательно разглядывали сломанную деталь, кивали на местный лад, покачивая головой от плеча к плечу. Это движение отличается от европейского кивка, из-за чего иногда ошибочно воспринимается туристами как отрицание или жест недоверия. Но мы уже знали, что это знак согласия, и Наташа продолжала: