Сергей Рулёв - Запах жизни

Он вновь недоверчиво посмотрел на 3енцова.

– Да говорю же тебе, что не слышал ничего, – проворчал Сашка.

– Да – а – а, – протянул Леха. – Правильно все-таки говорят, что чрезмерное употребление алкоголя пагубно сказывается на всех без исключения органах. У тебя вот уже, похоже, со слухом нелады.

Сашка пропустил эту реплику мимо ушей.

– Ну и жара! Сейчас бы соку. Яблочного. Литр. Нет, лучше два. Тогда процесс возвращения к жизни можно было бы считать законченным, – решил он сменить тему, грозящую ему новыми подколками, правда, не совсем удачно. Леха тут же воспользовался этим промахом.

– А пивка тебе не налить? – ехидно поинтересовался он. – Говорят, пиво с похмелья лучше помогает.

– Не-ет, – непроизвольно поморщился Сашка. – Если я сейчас пива глотну, то буду блевать дальше, чем видеть. У меня же все-таки живой организм, а не железная канистра.

– Ну, ты меня разочаровал, – протянул Леха. – Я-то думал, у тебя не только глотка луженая, но и все остальное.

– Вот тут ты ошибся, – как-то слишком просто по Лехиным меркам сказал Сашка.

– Ладно, будем считать, что ты меня разжалобил, – усмехнулся Леха. – На, попей, – он полез в сумку и достал оттуда полуторалитровую пластиковую бутыль из-под лимонада. – Холодный чай с лимоном. Не сок, конечно, и тем более не пиво, но все же от жажды ты не умрешь. – Только больше половины не пей! На обед хоть немного оставь, – поспешил он добавить, как только увидел, с какой жадностью Сашка припал к горлышку.

Как только Сашка оторвался от бутылки, Леха спросил:

– Так мы сегодня вообще будем работать или как?

– Уф! Хорошо! – Сашка вытер рукавом губы. – Вообще будем. Только вот как?

Леха встретил эту фразу громким хохотом, мотанием головой и постукиванием ладонями по коленям.

– Ты что, заболел, что ли? – участливо осведомился Сашка.

С трудом подавляя приступы смеха, Леха пробормотал:

– Да ты в натуре оклемался. Такие мудрые изречения от тебя не часто услышишь.

– А-а-а, – Сашка махнул рукой. – С таким дураком, как ты, поведешьси…

– Ну вот, – Леха, наконец, перестал смеяться, – то слишком умный, то дурак… Ты уж как-нибудь определись.

– С тобой определишься. С тобой так потеряешься, что потом не найдешься.

«А ведь молодец Леха, – внезапно подумал Сашка. – Там пошутил, там посмеялся – все легче. И башка всякой ерундой меньше забивается, не то, что у меня барана мрачного. Сам себе настроение не поднимешь, никто тебе его не поднимет».

– Ну что, работать-то мы сегодня все-таки будем? – прервал этот поток мыслей Леха.

«Ну вот, все хорошее впечатление о себе испортил, " – подумал Сашка и сказал:

– Будем, будем. Чего это ты так распереживался?

– О твоем желудке беспокоюсь, балбес, – отозвался Леха. – Меня, в крайнем случае, папа с мамой подкормят, а вот ты без зарплаты с голоду опухнешь.

– Главное, что не усохну, – буркнул Сашка.

– А может и усохнешь, – задумчиво сказал Леха. – Так что, будем проводить эксперимент или как-нибудь без него обойдемся?

Сашка сделал вид, что напряженно думает, после чего решительно сказал:

– Экспериментов проводить не будем, будем добросовестно трудиться.

– 3начит, тогда начнем, – констатировал Леха и первым поднялся с земли.

Взяв в руки топоры, ребята принялись за работу. Поначалу процесс пошел неплохо, но уже минут через пять безжалостно палящее солнце дало о себе знать. Сашка рубил, превозмогая вновь появившуюся пульсирующую боль в висках, чувствуя, как тело судорожной дрожью отвечает на каждый взмах руки. Однако это только заставляло его злиться и с новой силой опускать топорик на тонкие побеги. Как говорится, здоровая рабочая злость – она и в Африке здоровая.

Правда, запала хватило ненадолго. Вскоре Сашка уже весь взмок и немного сбавил темп. Леха сосредоточенно пыхтел рядом. Они прошли всего какой-то десяток метров, и, когда Сашка посмотрел вперед, на эту бескрайнюю полосу березняка, его захлестнула волна тоски и апатии. Стараясь не поддаваться этому чувству, он продолжал рубить, с тупой монотонностью думая о том, что с пьянками пора завязывать. Вообще-то, он всегда думал об этом, когда его мучило жуткое похмелье, давал себе зарок не нажираться, как последняя свинья. Последнее время он слишком часто зарекался, а вот заходило как раз наоборот. "Неужели я уже конченный алкаш? – вдруг вспыхнула в его голове мысль. – И это в мои-то двадцать четыре?!» От этой мысли его еще сильнее прошиб пот, а сам он, подчиняясь нахлынувшей на него ярости, ожесточенно набросился на кустарник. Тот в ответ, не желая сдаваться без боя, хлестал его по лицу упругими ветками. И с точно такой же силой била по его мозгам мысль: «Не хочешь спиться – надо завязывать». Сашка прекрасно знал истину – все начинается с малого. И то, что сейчас он пока еще не законченный хроник, совершенно ни о чем не говорит. Начиная курить, он думал точно так же – это, мол, все ерунда, захочу – и в любой момент брошу. А не тут-то было. Теперь он просто физически не может представить себя без сигареты.