Михаил Малышев - Медлительная река. рассказы

Шустрый водила передал нас, как эстафетную палочку, менеджеру, тот, подхватив меня и Лену под локотки, закружил, потащил куда-то, и через минуту мы сидели на низком просторном диване, пили чай и знакомились с приставленным персонально к нам продавцом-консультантом. Как и менеджер, девушка оказалась такой же пронырливой и чернявой – не то Лариса, не то Людмила. Признаться, я так и не понял – у неё было турецкое имя, переиначенное на русский манер, или девушка в самом деле приехала из России? На работу или по причине замужества, что в Турции явление не такое и редкое. Но об этом чуть позже…

Чернявая Лариса-Людмила сразу взяла с места в карьер и прицепилась, главным образом, к Лене, не хуже того репья. Я же быстро возненавидел эту горгону после частых и назойливых предложений взглянуть, пощупать, прикинуть, примерить, а если формулировать точно, впарить нам залежалый товар…

– Ша, медуза! – несколько раз хотелось заорать мне, но крик души, убитый в зародыше интеллигентским моим естеством, так и не вырвался наружу. Вместо этого я корректно, но предельно доходчиво объяснил дамам новую диспозицию. Отныне командный пункт передислоцируется на диван. Именно там, под кондёром, я буду сидеть и ждать, когда Лена и эта… персоналия греческой мифологии прошерстят и перелопатят хоть весь этот грёбаный магазин, все дублёночно-курточные горы! Если же что-то глянется – будьте любезны! Цепляйте всю эту муть на передвижную стойку с колёсиками и – катите ко мне! А там разберёмся…

И жизнь наладилась! Женщины, переглянувшись, ретировались, я, удобно устроившись на диване, попивал кофеёк, услужливо поднесённый подскочившим халдеем. Кстати, наш кофе по-восточному у них зовётся не иначе, как «по-турецки». Что тут сказать – сам себя не похвалишь…

Я смаковал кофе, глазея по сторонам, и, поскольку жена с медузой довольно долго отсутствовали, волей-неволей наблюдал ряд жанровых сценок, развернувшихся перед глазами. Драматургия оных, надо сказать, не баловала разнообразием – во всех случаях русским парам от молодёжи до пенсионеров ушлые продавщицы методично и виртуозно втюхивали свой товар.

Когда вторая чашка была на исходе, вернулась Лена и, улучив момент, пока медуза катила из глубины зала стойку шмотья, быстро шепнула, что выбрала стильную куртку с молнией наискосок. А на меня есть просто чудо какая дублёнка – мягкая, лёгкая, тонкой выделки. И главное, моего размера. Так, в итоге, и оказалось. Когда ход дошел до этой самой дублёнки иона села на мне, как влитая, я сразу понял – да, вещь моя! Главное в этот момент было сдержать себя, а еще лучше скривиться – что-то, мол, типа того, не так… Вот тут, вроде, жмёт, там болтается и – вообще… Ладно уж, так и быть – возьмём до кучи…

Да, совсем забыл упомянуть основную особенность турецкого шопинга – полное отсутствие ценников. В Турции они не нужны. Всегда и везде следует торговаться – это закон.

Я кивал, слушая Лену, а сам неожиданно вспомнил, как года четыре назад за Волгой покупал помидоры. Недалеко от совхоза «Рассвет» на пятачке возле спуска к пристани. В ожидании рейсового кораблика я ходил по базарчику, где среди бойких бабок и румяных совхозных молодух приметил хмурого мужика с пластырем на щеке, разложившего на деревянном ящике багрово-алые помидоры. И хотя помидоры оказались те самые: ароматные, сахаристые, с пойменных заливных лугов, и твёрдые, не похожие на современные помидоры из супермаркетов – их надо было кусать, как яблоко, и не опасаться, что брызнет сок – в тот момент они, честно говоря, мне не особо были нужны.

Я решил прикупить их так, больше из спортивного интереса. И наивно при этом думал, что мужику будет в радость поторговаться со мной, поговорить, пообщаться и, в результате, получив законно заработанную копейку, остаться довольным нашим общением. На деле всё получилось с точностью до наоборот. Мужик хмурился ещё больше, торговаться не хотел и упрямо долдонил:

– Кило – три рубля…

Расшевелить его стоило неимоверных усилий. Минут двадцать я тщетно пытался уболтать этот камень в кепке и, почти потеряв надежду, в последний момент, когда пароходик уже подруливал к пристани, сторговал-таки помидоры по два пятьдесят. Однако мужик, наполняя подставленный мной пакет, сделке совсем не обрадовался и с ненавистью процедил:

– А ты это… видать, турецких кровей?

Почему вдруг мне вспомнился тот мужик? И действительно ли у нас кровь с турками разная? Не знаю, не знаю… Группа крови, может быть, отличается, но по цвету, а значит, и сути – разницы нет!