Николай Максиков - Не ворошите старую грибницу. роман

– Ты, Фёдор Иванович, председателя не выгораживай. Мы его заслуги помним, но нынешних беспорядков допускать не позволим! – Вершинин насупился. – Пусть выйдет сюда и сам перед нами оправдаться попробует.

Слегка прихрамывая, Ситников вышел вперёд. Коренастый, седой казак твёрдо стоял перед товарищами по партии и лишь руки, теребившие скомканный в кулачищах картуз, выдавали его волнение. Степан Егорович, кашлянув, произнёс:

– Всё правильно тут было сказано. Старею, видно. Новых законов не успеваю прочитать да изучить. Всё мне кажется, по здравому смыслу живу. И этот мой смысл за двадцать лет партийного стажа ни разу ещё меня не подводил. Ну, недаром говорится, что и на старуху бывает проруха. Я у всех на виду, товарищи. Всю жизнь. Ни за чьи спины не прятался. Так и теперь. Я в колхозе председатель, мне и отвечать одному.

Редкие капли крупного дождя забарабанили вокруг, словно пулемётными очередями пробивая песочную пыль. Они текли по морщинистым щекам неподвижно стоящего председателя, поблёскивая неровными дорожками. Губы его подрагивали и Степан Егорович, стараясь скрыть это, покусывал кончик уса. Глаза его были сухими.

Внезапно слово попросил Кустарцев. Его металлический голос отчётливо врезался в нависшую тишину:

– Я вот тут услышал, товарищи, что многие руководители не достаточно информированы о происходящем в стране. И я отчасти соглашусь с эти мнением. Какова же роль районной газеты «Ленинский луч» в этом важном деле? Я предлагаю на очередном бюро райкома рассмотреть вопрос об улучшении работы камышинской печати, поднять уровень рабселькоровского движения в соответствии с задачами районной парторганизации. Разработать график выездных редакций газеты. Необходимо поставить вопрос о том, что бы ни одно обращение с мест не оставалось без ответа. А на страницах газеты нужно открыть чёрную доску позора отстающих и красные списки передовиков.

– Верно, Потап Львович! От общих лозунгов давно пора перейти к делу!

– Газета – она же, как друг должна быть, всё разъяснить и подсказать!

– А кого надо и пропесочить, как следует!

Голоса с мест оживились, и стало очевидно, что коммунистам района тема недоработок в районной печати гораздо милее к обсуждению.

– Тише, товарищи! – голос Вершинина был строг и не предполагал компромиссов. – В работе районной газеты, как справедливо отметил товарищ начальник милиции, действительно имеют место упущения. Пока ещё нет обвинения в троцкизме и двурушничестве, но налицо притупление бдительности в виде бесхребетности политики главного редактора. Мне давно не нравится засорённость аппарата редакции отдельными чуждыми элементами: тот – сын попа, эта – из дворянского сословия и так далее. Учтём ваше замечание, товарищ Кустарцев! И попрошу не отклоняться, товарищи, от главной темы сегодняшней повестки. Надо успеть до дождя, пока он нас тут не замочил, – чертыхнулся первый секретарь, стряхивая капли влаги с френча. – Какие предложения по существу?

– Предлагаю объявить председателю и секретарю парткома по выговору, – выйдя в центр площадки, объявил один из собравшихся. – Я думаю, эти товарищи серьёзные, они правильные выводы для себя уже сделали.

– За что выговор? За то, что хотели для колхоза, как лучше? – шумели из петрушинской группы.

– Нельзя в работе уходить от линии партии! – грозно возражали с другой стороны ретивые голоса.

– Дождь начинается, давайте решать по-существу! – деловито отзывались третьи.

– Поступило предложение за действия, недопустимые для руководителей и коммунистам товарищам Ситникову и Кожину объявить по выговору, – Вершинин встал и первым поднял руку:

– Кто «за», товарищи, прошу голосовать!

Оглядев лес рук, Вершинин буркнул для протокола:

– Кто против? Воздержался? Спасибо товарищи, отдыхайте, повестка дня исчерпана. Буду лично просить правление колхоза «Победа Октября» заменить Степана Егоровича на председательском посту. Вот так вот.

Дождь хлынул мощно, будто ждал, когда партактив закончит работу. С оглушительным треском гремели грозовые раскаты, отвесными кривыми клинками в волны Камышинки ныряли рассерженные молнии. Народ попрятался под навесами, не решаясь выйти под этот затяжной ливень. Часа через два дождь обмельчал, а потом и кончился вовсе, ветер сменил направление, небо посветлело. Начинался новый трудовой день.

– Любань, а как ты думаешь, наладится у нас жизнь в колхозе?