Как это обычно и бывает, моим первым клиентом был он сам, затем его друзья. В свой первый день работы проституткой я поняла, что мои мечты и надежды умерли. Я горько плакала той ночью. Мне было очень больно и физически, и морально. Я не найду слов, чтобы описать всё, что я чувствовала тогда. Потом пошли обычные клиенты с улицы. Я стала привыкать. Иногда в день мне приходилось открывать по две пачки презервативов. А были и такие, которые пытались нагло изнасиловать меня, совершенно не предохраняясь. В такие моменты я нажимала кнопку вызова наших охранников. Мне было очень стыдно делать всё то, о чём просили эти извращенцы. Я до конца не понимала, что происходит со мной. У меня так и не получилось свыкнуться с мыслью, что я проститутка и то, что я делаю, – это просто моя работа. Наступали моменты, когда от боли и отчаяния я готова была даже повеситься. Но всегда образ моей семьи, которая нуждалась в моей поддержке, стоял перед глазами. И это спасало.
Кстати, Джакомо оказался неплохим человеком. Он всегда относится к нам с уважением и никогда не позволяет нас унижать. За это я ему благодарна. Вот и вся история девочки из провинции, – закончила я.
Альфред молча слушал. И, как только я закончила свой рассказ, он задал мне вопрос, от которого меня бросило в жар. Но тем не менее я ответила на него, потому что мне было хорошо и спокойно на душе. Мне приятно было провести вечер за беседой с этим пожилым мужчиной. Давно я не выворачивала душу наизнанку, оголяя все свои сердечные кровоточащие раны и переживания.
– Я ни в коем случае не осуждаю тебя и твою профессию. Каждый из нас сам выбирает свою дорогу. И у каждого из нас свои мотивы поступать так или иначе. Скажи мне, ты умеешь ещё любить? Любить по-настоящему?
– К сожалению, за все эти годы через меня прошло слишком много мужчин. И я уже не знаю, способна ли я на такое чувство или нет. Точно знаю одно, что любить нужно не за красоту тела. Это проходящее. В человеке нужно полюбить душу. Родственную душу. Сегодня очень редко можно встретить именно своего человека. Свою половину. В моём сознании есть образ мужчины, которого я любила. Это было давно, в юности. Но он до сих пор остаётся в моей памяти как первая любовь. Я согласна с высказыванием, не помню, где и когда я его прочла или услышала, что любовь бывает единожды, а всё остальное лишь её тени. Я не знаю счёта всех мужчин, которых я обслужила. В последнее время я и моя подружка Софи стали наслаждаться лаская друг друга. Мы практикуем лесбийские игры. И нам это нравится, хотя, может, так и не должно быть. И как вы думаете, после всего, что вы сейчас услышали, я всё ещё способна на любовь? Могу ли я приблизить мужчину не к своему телу, а к душе?
– Конечно, способна, девочка моя! Идём, я тебе кое-что покажу. Поднимайся, – вдруг неожиданно сказал Альфред.
Мы вышли в коридор, и он свернул в комнату, по виду напоминающую спальню. Казалось, время в этой комнате остановилось много лет назад. Спальня была нежилой. Она была роскошно обставлена, но не было жизни в этой комнате. Кровать была идеально заправлена. По обеим сторонам от неё стояли большие торшеры в виде индийских слонов. На полу лежал огромный ковёр, краски которого выцвели со временем, и он смотрелся нелепо на общем фоне изысканной спальни.
Альфред заметил мой взгляд, задержавшийся на ковре, и сказал:
– Ты сейчас думаешь, Мари, о том, как ковёр портит вид спальни, не так ли? Но прежде чем ты выскажешь свои мысли, я скажу тебе, что это самый настоящий персидский ковёр. Ему более ста лет, я привёз его из экспедиции, когда мне было тридцать с лишним. Сейчас мне семьдесят семь лет. То есть он лежит на одном месте без малого сорок лет. А теперь идём в другую комнату, – сказал он и выехал снова в коридор.
Это была детская. Комната была обставлена детской мебелью, а стены обклеены обоями с изображением разных сказочных персонажей. Он никак не комментировал эту красивую комнату, просто дал мне насладиться ею. Через несколько минут я не выдержала и сказала:
– Вашим детям повезло провести своё детство в таких условиях.
Но Альфред упорно молчал. Он развернулся и снова выехал в коридор. Следующее, что предстало перед моими глазами, – зал. Но комната была не совсем похожа на зал в представлении каждого из нас.
– Это комната, в которой я провёл всю свою жизнь. Это мой кабинет, моя гостиная, моя спальня, моя земля обетованная, мой ковчег, моё пристанище. Это место, в котором я забывал, что такое одиночество, и часто спасался от пагубных мыслей. Прощался со своими мечтами, которым не суждено было сбыться. Прошу, – сказал он, и я вошла первой.
Читать дальше