Лилия Лукина - Когда впереди – вечность. Книга третья. Ставшая своей чужая жизнь

– Добрый день, Джордж! Я рада, что у вас такое чудесное настроение. И прислоните, пожалуйста, ее поскорее к стене – представляю, как вы с ней намучились.

– Да уж, краски в старину не жалели, – рассмеялся он. – Примите в знак вечной дружбы между нашей семьей и вами, – и, поставив картину возле стены, продолжил: – Позвольте представить вам мою сестру Элеонор, я ей много о вас рассказывал.

Девушка подошла к ней и, пожимая протянутую Маргаритой руку, негромко произнесла:

– Зовите меня Нора. И спасибо вам, мисс Королева. Вы меня спасли.

Как ни тихо это было сказано, но Кертон ее услышал и удивленно посмотрел на Маргариту, которая ответила ему спокойным взглядом.

– Для вас, Нора, как и для вашего брата, я просто Марджори, – сказала ей она.

Представляя гостей друг другу, она заметила, что красота и скромность Джоан произвела на Джорджа самое благоприятное впечатление.

– Мисс Лейкгард, а ведь вы учились в школе вместе с моей родственницей Клэр Эффрот, – напомнил он ей. – Она до сих пор с удовольствием вспоминает вашу дружбу там и очень жалеет, что вы так никогда больше и не встретились.

– Милорд, я бы не рискнула назвать это дружбой – все-таки, кто она и кто я? – улыбнулась ему в ответ Джоан. – Но у нас действительно были очень хорошие отношения, но потом наши пути разошлись. Я посвятила себя воспитанию племянника, а она, как я слышала, в Оксфорде?

– О, да! Занимается там микробиологией. Я ничего в этом не понимаю, но ей нравится и даже что-то получается, – рассмеялся Джордж и тут же стал серьезным. – Но мне совершенно не понравилось ваше выражение: «Кто она и кто я?». Помилуйте! Вы Кертон! Ваш род известен в Англии с двенадцатого века, а Клэр приходится всего лишь очень дальней родней королевскому дому, да и то времен ганноверской династии. Кстати, она сейчас в Лондоне. Вы хотите с ней встретиться?

– Я не знаю, удобно ли это будет – все-таки столько лет прошло, – смутилась Джоан.

– Она хочет, милорд! – решительно заявил Артур. – Тетя мне часто рассказывала о вашей кузине! И фотографии показывала!

– Это и есть мой племянник, милорд, – со вздохом сказала Джоан.

– И я с удовольствием вижу, что, несмотря на возраст, твердый мужской характер уже проявился в нем в полной мере, – с самым серьезным видом покивал Джордж. – Мисс Лейкгард! Дайте мне, пожалуйста, ваш номер телефона, чтобы Клэр могла связаться с вами.

Джоан покорно продиктовала, и маркиз занес его в свой сотовый. Поняв, что тут дело на мази, Маргарита переключилась на Джозефа и Элеонор и увидела, что некоторая потерянность и слабая улыбка девушки, а также ее взгляд раненой лани заставила Кертона расправить плечи, словно он намеревался немедленно броситься за нее в бой. Мальчик же, посмотрев на Элеонор, не удержался и сказал:

– Миледи, а мою маму тоже Элеонор звали. Но она погибла, когда я был совсем маленький, и я ее только по фотографиям знаю. Она тоже красивая была.

– Но ведь ты ее все равно любишь, правда? – ласково спросила его Нора.

– Очень! И папу с тетей я тоже очень люблю, и бабушку с дедушкой, но мамы все равно не хватает, – откровенно признался он.

– Нашей с Джорджем мамы тоже давно нет в живых, и нам ее тоже очень не хватает, – согласилась с ним Элеонора.

Они как-то сразу почувствовали друг в друге родственные души и улыбнулись, да и выглядел сейчас Артур совсем не маленьким бунтарем, а ребенком, единственным, любимым, но не безгранично счастливым, каким ребенку положено быть, потому что, какое же счастье без мамы? Маргарита пригласила Джорджа с сестрой к столу и поинтересовалась у него:

– Как здоровье вашего батюшки?

– Без изменений, что в данном случае не может не радовать, – став серьезным, ответил он. – Кстати, он высказал самое настойчивое желание срочно познакомиться с вами. Завтра в десять часов утра вас устроит?

– Откуда он узнал о моем существовании? – удивилась она.

– Видите ли, несмотря на болезнь, он находится в курсе всех событий, смотрит телевизор, слушает радио. Вот и узнал, что вы наследница известного нам всем состояния.

– Для меня большая честь быть представленной герцогу Бэлси, и я обязательно встречусь с его светлостью, – твердо пообещала она.

Кертон, смотревший в сторону принесенной картины с делано безразличным видом, прислушивался к их разговору самым внимательным образом, а потом не выдержал и спросил у Джорджа:

– Простите мое любопытство, Бэлси, но не могли бы вы сказать, что это за картина? Вы обращались с ней так уважительно, что невольно возникает мысль, не кисти ли Леонардо она принадлежит.