Татьяна Стафеева - Корпоратив на природе. повесть

– Поднялась же рука! – вставила мать. – Порядочные люди забеременеть не могут, а кто-то на помойку деток выбрасывает! Ну, как у Машеньки дела? В ней же причина? Конечно, в ней!

– Не надо, мама! – поморщился Игорь.

– И в самом деле, Катерина, не капай на мозги парню, да еще перед едой! – поморщился отец. – Не язык, а помело!

– Да что такого! От правды не спрячешься, раз третий год не может залететь, значит, причина серьезная. Её хотя бы можно вылечить?

– Не знаю, – проговорил Середин. – А не все ли равно?

– В смысле? – не понял отец. – Вы разводитесь?

– Не знаю.

– «Не знаю, не знаю»! Заладил! – в сердцах произнесла мать. – Ешь вот давай! А то питаетесь одними полуфабрикатами!

– Да не лезет в меня ваша вкусная домашняя жратва, приправленная ложным сочувствием! Наверное, спите и видите, когда мы разведемся! – вдруг заорал Игорь и кинулся в коридор, схватился за белые летние туфли, принялся лихорадочно обуваться.

– Только не делай нас виноватыми! Я знаю, чем все кончится, ты все равно ее бросишь, только сам при этом хочешь остаться страдальцем! – донесся из кухни голос матери.

Слова резанули по взвинченным нервам, словно нож по струнам, которые, оборвавшись, больно задрожали и завибрировали, выдавая отнюдь не музыку любви, но стон боли. Намеки матери, слезы Машки, счастливые друзья, все время заделывавшие отпрысков плодовитым женам – достало все! Сбылись самые дурные предчувствия – его половина не способна зачать ребенка. Жившие душа в душу супруги стали ссориться. Да еще родители подливали масла в огонь: «Ты у нас один, надеяться больше не на кого!» Игорь и сам не знал, что делать. Машку он искренне любил, скучал, если долго ее не видел. Даже то, что они работали бок о бок, ничуть не раздражало. Но после чертового приговора докторов вдруг все изменилось.

«Милый, давай усыновим малыша! Вон их сколько, несчастных, обделенных! Ведь главное – любовь, правда?» – говорила жена, с надеждой заглядывая ему в глаза.

«Считаешь, это выход? Чужой ребенок никогда не станет нашим, сколько его ни воспитывай! Я не готов на такой шаг! Прости!» – отвечал он, понимая одно – выхода нет.

«Я не собираюсь тебе мешать! Хочешь развестись, пожалуйста!» – восклицала Машка.

«А чего хочешь ты?» – вопрошал Игорь.

«Уже ничего!» – она отворачивалась к стене.

Или их реплики звучали как-то иначе, не все ли равно?

Утром они ехали как бы вместе, но на самом деле порознь. На обед он уходил первым, жевать при жене, усиленно прятавшей взгляд, было выше его сил.

В тот вечер он долго бродил под окнами пятиэтажки, глядя на слабо светящееся окно. Машка любит читать перед сном, включив ночник. Он не решался подняться, но разгуливать под балконом, словно глупый Ромео, двойной идиотизм. В конце концов, она его жена.

Решившись, Середин вынул ключ и бросился в подъезд едва ли не бегом. Перепрыгивал через две ступени и запыхался, словно студент. Приоткрыв дверь, он ввинтился в коридор, осторожно разулся, вздрогнул, когда вспыхнул свет. Жена стояла возле выключателя в роскошной кружевной ночнушке, купленной Игорем на восьмое марта. Рубашка больше напоминала розовое облако, чем одеяние для сна. В глубоком вырезе просматривались полукружия грудей, взволнованно вздымавшихся.

– Я ждала тебя. Черт возьми, пусть хоть один вечер, да мой! – она шагнула навстречу.

Весь дрожа, он впился в горьковатые от слез уста, они целовались с исступленной жаждой, словно любовники, встретившиеся после долгих лет разлуки. Игорь схватил жену на руки и, свалив со столика в прихожей какой-то флакон, ворвался в спальню, точно победитель в бастион врага. Все его существо жаждало покорять и удивлять. Тело Машки извивалось под ним ошалевшей змеей, ноготки яростно впивались в обнаженную спину, причиняя сладкую боль. Скоро все кончилось бурным взрывом, эмоциональным и физическим. Супруги застыли в немой неподвижности, пока Игорь не почувствовал на лице влагу.

– Что такое? Почему моя мышка плачет? – он включил ночник.

– Мне показалось, между нами никогда больше не будет такого, – всхлипнула она.

– Какого?

– Ну, такого урагана…

– Глупенькая! Мы вместе, и нас никто и ничто не разлучит! – Середин говорил, сцеловывая слезы с ее щек. Соленые капли казались ему небесной влагой.

– А твои родители? – она снова взглянула в лицо мужа вымученным взглядом, ставшим привычным за последнюю неделю.

– Забудь. Они – не твоя проблема, ясно?

– Нет, не ясно. Катерина Семеновна и Роман Петрович у тебя одни, других нет.