Владимир Данилушкин - Зубило №8. Записки чайника

Его осмотрели врачи разной специализации, от терапевта до проктолога, а лечение было решено вести в основном покоем. Обычный гипс не годился, и пришлось применить новый метод, до этого опробованный только на крысах и козлах. Его поместили в огромную ванну и залили эпоксидной смолой, когда пластик застыл, он стал напоминать глыбу янтаря с вкрапленным жучком, в сильно увеличенном виде. Конечно же, эпоксидную смолу особого состава пришлось закачать и внутрь, чтобы лучше срастались сломанные кости. Части кожи, обгоревшие от взорвавшегося аккумулятора, требовали иммобилизации, поскольку не выдерживали даже веса простыни. Лучше всего помогала специальная противоожоговая кровать с эффектом невесомости, но магаданские медики в союзе с учеными академического института пошли дальше, применив мощные электромагниты. Пациент завис над кроватью, как гроб Магомета. Явление зависания было приравнено в ученом мире к находке мамонтенка Димы. Директор института, академик Острый, нашел гранты на продолжение исследований. Собственно, ему даже не пришлось делать каких-то особых пируэтов, друзья из-за океана пришли на помощь и вжучили десятки тысяч долларов. Кроме того, солидную пачку баксов толщиной с лошадиное дышло передал некто, пожелавший остаться неизвестным. На всякий случай пачку дали обнюхать служебной собаке, натасканной на наркотики и взрывчатку, но та лишь шумно выдохла и отвернулась.

Не осталась в стороне и автоинспекция. Был создан передвижной пост ГАИ и пункт боевой славы, несколько разбитых машин срочно залили эпоксидкой, и это произвело волнение в Японии, которая закупила следы и вещественные доказательства катастроф по цене новых джипов. Так разбивать машины могут только русские. Велись переговоры о создании в Магадане школы икебаны на базе Нагаевской бани. Рассматривался вопрос о присуждении Матвею Ильичу звания почетного якудзы.

Гнусин воспринимал жизнь с некоторым замедлением, и основное волнение от катастрофы пришло к нему, когда организм оказался к этому готов. Картины жизни замирали, заключенные в дорогие рамы и радовали радостью коллекционера. Когда шли реанимационные работы, резка, чистка, штопка, он не чувствовал боли, но какие-то участки мозга продолжали работать и лихорадочно накачивать информацию для построения соответствующих выводов. Что-то булькало и капало, как в самогонном аппарате. Закованный смолой, лишенный возможности производить даже миллиметровые шевеления, он улетал во времени и пространстве и с удовольствием посещал такие участки внутренней вселенной, о которых напрочь забыл в прежней жизни.

Накануне отъезда на Снежку втроем в ночном канале он видел по телевидению рекламу тортов. Украшения на них были в виде бисквитных фаллосов, пропитанных коньяком. Ну вот, – подумал Гнусин, – а у нас нет даже секса по телефону, и вдруг тревога схватила за сердце. Конечно, что-то должно случиться. Вернее, не должно. Жизнь многообразна и многоуровневая, а это дает пищу уму, а автомобиль – источник повышенной опасности. За ним глаз да глаз нужен.

Путешествие на лыжах, даже столь непродолжительное, – особая поэма. Как и возвращение в город, а там последняя фаза, называемая «поставить машину». Обычно сын проделывает это один. А дальше еще ему вернуться с платной стоянки. О том, какие опасности его подстерегают, Гнусин-старший запрещает себе думать, чтобы не навлечь несчастье, ведь слово притягивает беду.

Часа в два ночи его посетила тихая конспиративная радость – короткий промежуток между двумя страданиями. В глубине ночи можно прятаться от текущих проблем, как на Снежке. Простор и тишина – идеальное место для лечения психических больных и приравненного к ним контингента. И правильно, что там работает стационар. Это не только очевидно, но и очесалослышно. Тут один кандидат на выборах говорил, что нужна команда реаниматоров, человек десять, и все возродится. Правильно, только начинать надо с себя. Первым делом санитаров вызвать.

Такие дела, что надо нанимать себе адвоката. И то не выдержит. Скажем, плакальщика надо.

Когда припарковали на обычном месте, как выяснилось потом, возле женского корпуса психбольницы. То-то попалась им какая-то красавица с загадочными глазами, похожая на марсианку. Гнусин глянул на счетчик километров: 666. Число зверя! Ночные неуютные мысли крутнулись бессмысленным вихрем. Давай, может, еще сотню метров проедешь, – хотел он предложить парню. Но тот уже заглушил двигатель. Перехватывать инициативу наследник научился на ять. Иногда он казался Гнусину старшим братом, хотя его решения, как отрубленные, не всегда были безупречны, научиться бы отвечать за них.

Читать дальше