Тот долго пристально на нее смотрел, ничего не говоря.
– Ваши документы так и не пришли, – наконец услышала она голос человека, которого уже боготворила. Она не знала, что сказать! Понимала одно – сейчас решалась ее судьба. Проще было стоять на прослушиваниях, читая монологи и басни, стихи, петь и танцевать, проще было выдерживать невероятный конкурс, чем сдавать этот экзамен – последний.
– О! Документы, – вырвалось у нее. И, неожиданно для себя, улыбнулась. Словно, какой-то голос шептал ей, подсказывая, что нужно говорить:
– Нужно стоять до конца, стоять на своем, – настаивал он, – а там будет видно!…
И девушка быстро затараторила, нервно жестикулируя:
– Действительно! Документы! А ведь я им звонила! Я писала! Они все обещали, обещали… Потом приехала в свой город, но школа была закрыта на каникулы. Конец учебного года, что поделаешь. Там шел какой-то ремонт. Грязь, кирпичи, стройка. Все в лесах! Пыль несусветная! Учителя разъехались кто куда. Потом вернулась в Москву, снова звонила. Мне обещали все сделать. Иногда кажется, словно везут мое письмо на перекладных, на стареньких лошадях, а вокруг пурга, и почтовая карета вязнет в глубоком снегу. Какая карета – на дворе 20 век! Какая пурга – сейчас август, а там все снега и снега, и холодная зима. Теперь каждый день я захожу на почту и задаю один и тот же вопрос! Голова идет кругом! Вот и сегодня утром была там. А мне сказали…
Все это время Мастер с интересом слушал девушку, прищурив глаза, словно репетировал сцену или делал кинопробы на роль, наконец, спокойным голосом перебил:
– Закончили?
– Да… Нет… Не знаю, – тихо прошептала она и умолкла. Голос тоже молчал.
– Тогда скажу я… А нам на почте сказали, когда мы уже сами сделали запрос в вашу школу, что ответ пришел. Пришел всего за два дня. Вот так… И никакой пурги, как вы изволили фантазировать, не было! И лошадей тоже. Сдохли все лошади еще в прошлом веке! Пурга! Ну, надо же!
Тут он гневно сверкнул глазами и зарычал:
– А там было написано, что вам оказывается только 15! И вы… вы даже не соизволили закончить восьмилетку… Что скажете? Говорите же, слушаю вас.
– Я?… Что скажу я? – робко переспросила она. Но голос снова молчал, и что ответить она не знала.
– Да! Вы! Опять будете врать?! – он едва сдерживал себя. Он был в бешенстве, в ярости. – Ненавижу вранье! Идти в профессию актера и начинать с вранья, значит ставить на себе крест! Как вам потом поверит зритель? Ничего порочнее лжи не бывает. Вы, молодая особа, должны знать это. К тому же, явившись сюда на год раньше, вы изволили занять чье-то место, черт возьми. Об этом вы подумали? И все из-за вашего вранья!…
– Это не вранье, – вдруг спокойно перебила его девушка. От возмущенья он чуть не задохнулся.
– А что же?
Небольшая пауза повисла в аудитории.
– Неправда… Маленькая неправда! – наивно ответила она. – А что мне было делать? Если бы я сразу призналась, что мне 15 – вы бы на меня даже не посмотрели! Стали бы вы со мной разговаривать? Ответьте, только честно! Стали бы?
– Нет, – невольно вырвалось у него. Такой наглости он не ожидал. Ожидал всего, чего угодно: слез, мольбы, уговоров, только не этого. Он выпученными глазами на нее смотрел, а маленькая наглая врунья уверенно продолжала:
– Вот! У меня не было другого выхода!
– Но, позвольте. Приехали бы на следующий год. Закончили бы восьмилетку и добро пожаловать!
– Я хотела поступить к вам. Именно к вам. А вы набираете следующий курс только через четыре года!
– Приехали бы через четыре года, если уж такая нужда учиться у меня.
– Ха!
– Что означает ваше «ХА»? – он был совершенно озадачен.
– Вы смеетесь?! Через четыре года я буду старая и никому не нужная.
– Да, что вы? – он с искренним интересом на нее смотрел. – Действительно, как я не подумал? Через четыре года вам будет…
– Девятнадцать! Целых ДЕВЯТНАДЦАТЬ!!! Понимаете? – все больше заводилась она.
– Да-да. Понимаю. Глубокая старость.
– Вот. Вы все понимаете, а говорите – вранье! Маленький обман.
Она замолчала и теперь смотрела на него широко открытыми глазами. От этого взгляда невинного и трогательного он уже забыл обо всем. Вдруг захохотал.
– Что вы смеетесь? – удивилась Аня, а он уже не мог остановиться. – Вы надо мной смеетесь? Почему? Я сказала что-то смешное? Никогда не думала, что у меня такое амплуа. С далекой молодости готовилась играть героинь, а надо мной смеются. Надо мной! Странно!
– Все! Хватит! – уже рычал он, утирая слезы, – Замолчи!… Фу!
Читать дальше