Людмила Колобанова - Выбери меня

Немного успокоившись, я начинаю рассматривать наших судей. Мое внимание привлек сухощавый старик, он все время ерзал на стуле. Было ощущение, что накануне он хорошо попраздновал, а сейчас ему не терпится поскорее покончить с этой самодеятельностью. Мои предположения оказались верными.

– Где вы видели красоту, тишину? – с пеной у рта возопил важный гость.

– Кругом бардак, черт знает, что творится, а они – «птички, цветочки, мир полон красоты». Откройте глаза, какой там к черту катарсис творчеством! Тоже мне, «кашпировские» нашлись! Не лезьте в литературу со своей чепухой, там и без вас дураков полно, – критик все больше и больше распалялся.

Руководитель нашего литературного клуба, не ожидавший такого поворота событий, впал в глубокий транс.«Лучше промолчать, а то и мне достанется», – наверное решил он.

Кто-то из поэтов стал робко оправдываться, но гость, как оказалось, литературный критик, резко осадил смельчака.

А я не стала возражать. Наверное, он прав. Вот только сердце говорит другое. Каждый смотрит на мир через призму своей души. Кто-то видит лишь каменные дома и асфальт, а другой заметит, как сквозь асфальт пробивается зеленый росток. Один улыбнется этому маленькому чуду, а другой не заметит его, на бегу наступит на росточек и растопчет.

Как хорошо, что существуют на свете две дуры, для которых мир полон красоты и тишины. Мир-это я и ты!

У нее очень необычное имя – Дуня. Возникают ассоциации из деревенской жизни, и хочется спеть: «Пойдем, Дуня, во лесок, сорвем, Дуня, лопушок». Одним словом – село!. А она и не скрывала этого. Настоящая деревенская красавица – «кровь с молоком». Хохотушка, толстушка и очень наивная, простая, а лучше сказать, открытая. В шестнадцать лет уехала из дома, точнее, сбежала, и закружила ее свобода. Днем-фабрика, вечером-школа рабочей молодежи, по выходным-танцы. А самые счастливые дни – это когда выдают получку.

Дни выдачи заработной платы были самыми настоящими праздниками. Уложив аккуратно в «укромное» местечко потертые купюры, Дуняша носилась по магазинам в поисках обновки и с надеждой, что уж на этих танцах она точно будет неотразима.

Вы бывали в обувном магазине самообслуживания? Правда, здорово! Сама берешь, что хочешь, и примеряешь, и смотришь в зеркало, и ходишь туда-сюда. Самое главное, если тебе очень понравилось, то не хочется снимать, – так бы и пошла в этих прекрасных туфельках. Но когда видишь цену, то почему-то начинает кружиться голова, и ты садишься на диванчик, снимаешь с ноги эту прелесть и нехотя ставишь на полку.

Но наша Дуня не такая, она так просто не отступится от своей цели, она что-нибудь придумает, а нам до нее – как до луны. Дуня заметила, что туфельки, которые только для нее одной и должны быть предназначены, выставлены во многих магазинах. Примеряя в очередной раз это великолепие, она не поставила туфельку на полку, а тайно спрятала в свою сумочку. То же наша умница проделала и в следующем магазине. Но когда прибежала домой, чтобы примерить «покупку», с ужасом обнаружила, что обе туфли на правую ногу.

Откуда ей было знать «законы торговли»? Дуня громко рыдала. Долго в шкафу пылились красные туфельки, обе на одну ногу. Золушка, увы, так и не стала принцессой.

Что-то сегодня не спится. Считать баранов бесполезно, мне это не помогает. Вспоминаю психологическое обоснование бессоницы – это значит что-то тревожит, беспокоит. Начинаю прислушиваться, что же меня тревожит? Тишина, ни одной умной мысли.

«Дзинь, дзинь, дзинь…» Что это за звук? Я отрываю голову от подушки. Дзиньканье слышится из шкатулки. Потихоньку подхожу в полке, где лежит шкатулка. В ней я храню медали отца. Открывать боюсь, вдруг испугаю их жителей. Затаив дыхание я замираю.

– Ну, что ты дорогая так раздзынькалась?

– Да, какая я к черту дорогая! Железяка я, бессмысленная железяка!

– Ну, не скажи. Помнишь, как за нами охотились бандюки-колекиционеры?

– Коллекционеры.

– Я и говорю колекиционеры. Как дорого они за нас запросили, заграницу хотели переслать. Прятали нас в штаны.

– Вот только им мы сейчас и нужны, для наживы. На все способны в том числе и убить.

– Наш ветеран, уж лет десять как ушел. Мог еще пожить, но подорвал свое здоровье, отвоевывая у чиновников квартиру.

– Да, помню-помню. Как Михаила Павловича отыскали следопыты. Пригласили его на 9 мая на встречу однополчан. Сколько было словестной пурги и пустозвонства. Присвоили звание «Почетный житель».