Мария Гарзийо - Кофе с круассаном

Следующим утром меня будит выстрелом в затылок воспоминание о случившемся. «Нет, этого не может быть» заявляет мой непотопляемый оптимизм, просыпаясь и зевая, «Может, это не тот Лоран, мало ли какие бывают ошибки. Кроме того, тут толком вообще ничего неизвестно. Надо сначала все выяснить, а потом уже слезы лить». «Ну, чтобы слезы лить-то, допустим, нам много поводов не надо», думаю я, разглядывая в зеркало свою опухшую физиономию, «в этом мы большие мастера». Мама уже ушла на очередной педсовет, оставив мне записку с требованием не вешать нос и новую бутылочку сердечных капель. От одного ее вида, меня как-то сразу мутит. За два дня я выхлебала уже столько, что у меня в жилах уже наверно вместо крови эти сердечные капли. Нет, хватит безвольно депрессировать в халате, надо взять себя в руки и начать действовать. В первую очередь необходимо поговорить еще раз со звонившим мне французом, другом или родственником Лорана. Для этого мне требуется его номер. Я звоню в Tele2 и прошу выслать мне на имейл счет за этот месяц вместе с распечаткой звонков. Девушка-клерк обещает выполнить мою просьбу в ближайшее время. В ожидании ее имейла, я открываю старые счета, которые хранятся на всякий случай в ящике. К ним прилагаются списки всех звонков и сообщений за месяц. Я никогда до сегодняшнего дня эти приложения не смотрела. Меня интересовала только конечная сумма для оплаты. Итак, 80% всех звонков и сообщений исходят от многозначного номера, начинающегося на +336. Выходит, это и есть номер Лорана, который мой мобильный скрывает за занавеской «private number». Я сравниваю его с той комбинацией цифр, которую мне в свое время диктовал Лоран как личный номер. Кроме кода страны ничего общего не наблюдается. Странно, что он звонит мне с одного номера, а для связи дает другой. Впрочем, одергиваю я себя, что тут странного? У делового человека должно быть несколько телефонов. Ага, и один с заведомо несуществующим абонентом. А что, если до позавчерашнего дня он существовал? Я ведь никогда раньше не пыталась по нему звонить. Служба уведомляет меня о получении письма от Tele2. Так, посмотрим. Я нетерпеливо жму курсором на ярлычок приложенного файла. Последний звонок вчера в районе восьми вечера… Нет, этого не может быть! Мое сердце замирает на месте, не зная, куда ему лететь, вверх или вниз. Номер звонившего мне вчера француза до одной цифры совпадает с тем, с которого мне все эти месяцы звонил Лоран! Представим, что перед отъездом он забыл телефон дома (хотя такого с ним, на сколько мне известно, никогда не случалось), и после известия об автокатастрофе близкий друг или родственник находит этот телефон, видит часто повторяющийся мой номер, и перезванивает по нему, чтобы сообщить неприятное известие. Гипотеза не сходится хотя бы потому, что во время нашего последнего разговора (который, судя по распечатке, происходил посредством этого телефона), Лоран уже находился в аэропорту и ему оставался час до вылета. Кроме того, его последнее сообщение, посланное с этого же номера, гласило, что он уже в самолете. Каким образом СИМ-карта из аппарата погибшего в авиакатастрофе Лорана могла спастись и попасть в руки его знакомого? У меня леденеет пропитанная сердечными каплями кровь. Все это начинает смахивать на фарс. Неужели… Нет, этого не может быть. Разве можно быть таким холодным бессердечным циником?! Я набираю дрожащими пальцами номер, который значится на всех распечатках. Длинные гудки тянутся целую вечность, отдаваясь болью у меня в ушах. Не берет. Видит мой номер и не берет трубку. Я зверею и начинаю трезвонить без остановки. На тридцатом звонке электронный голос сообщает мне по-французски: «абонент не существует». Et voila! Концы в воду. Выбросил карту, купил новую. Выбросил надоевшую рижскую игрушку, нашел новую. Уже почти не сомневаясь, что стала жертвой жестокого розыгрыша, я все-таки просматриваю информационные блоки в поисках недавней авиакатастрофы. Нет, как и следовало предположить, подобных сведений не наблюдается. Я решаю на этом не останавливаться и разыскиваю авиакомпании, которые в тот день совершали рейсы Париж-Сидней. Система выдает мне два варианта Air France и Virgin Atlantic. Я по очереди связываюсь с парижскими офисами обеих компаний и выясняю, что никаких аварий не было ни в тот день, ни за весь прошедший год. Я интересуюсь, числился ли в списках пассажиров Лоран Дюссан. Мне оба раза вежливо отвечают. Что подобной информации предоставить не могут. Ладно, это уже не суть важно. Главное, что авиакатастрофа – вранье с целью от меня избавиться. Боже мой, уж лучше бы он и, правда, разбился!