Елена Федорова: Веретено Судьбы (сборник)

– Тогда, нам нужно ехать туда, – сказал Иржи.

– Ты шутишь? – спросила Ванда растерянно.

– Я говорю совершенно серьезно, моя ясноокая пани. Я же вижу, как здесь, в Исландии ты превращаешься в Ванта-Иокуль.

– Кто это? – испугалась Ванда.

– Это самая большая ледяная равнина, – улыбнулся Иржи.

– Скажи, Иржи, ты тоже здесь скучаешь? – спросила Ванда.

– Да, – признался он. – Я привык к другому ритму жизни. Мне сложно перестраиваться.

– Ты хочешь вернуться к старому? – голос Ванды дрогнул.

–Я хочу вернуться в Европу, – обняв ее, ответил он. – Я хочу вернуться с тобой, в твой дом, если ты не против приютить меня.

– Я не против, – сказала она. – Мне хочется домой, в свой привычный мир.

– Мне кажется, нас тянет обратно та же сила, которая заставляет птиц лететь через моря и горы в то место, где они родились, – проговорил Иржи задумчиво.

– В то место, где они были счастливы и любимы, – добавила Ванда.

Иржи улыбнулся. Он не стал говорить Ванде, что вернуться им разрешила Сандрелла. Она щедро оплатила работу Иржи. Деньги лежат в Швейцарском банке. Он может забрать их в любое время. Он может поселиться там, где захочет. Сандрелла дала Иржи новое задание: присматривать за пани Вандой и ее дочерью, и докладывать обо всех сюрпризах, которые они собираются ей преподнести.

Иржи согласился, зная, что со стороны Ванды сюрпризов не будет. Она – слишком неискушенный во зле человек. Но говорить об этом Сандрелле он не стал. Он сказал ей то, что она желала услышать:

– Пока я жив, никто не посмеет навредить вам, синьора Маури. Можете быть спокойной за свои миллионы.

Сандрелла его похвалила, сказала, что рассчитывает на его преданность и верность. Значит, Иржи в безопасности. В относительной безопасности, потому что в жизни любого человека всегда есть степень риска. Всегда…

Ванда и Глория не могли насмотреться друг на друга, не могли наговориться. Они никогда так надолго не расставались прежде. Хотя обе понимали, что расстаться когда-нибудь придется. Должны же у Глории быть своя семья, свой дом. Ванда надеялась, что дом у Глории будет неподалеку, и она сможет воспитывать внуков. Ей хотелось, чтобы у Глории было много детей. Она знала, Глория станет отличной матерью.

А Глория так устала от перемен, что с удовольствием прожила бы всю жизнь рядом с матерью, в этом небольшом доме на окраине города. Она с радостью сажала бы цветы, слушала мамины наставления, и ни о чем не думала. Но мысли не давали ей покоя. Они закручивались в спираль, создавая причудливые лабиринты, из которых не было выхода.

Безвыходность, безысходность пугали Глорию. Но она не осмеливалась сказать матери об этом. Верила, только Всевышней поможет найти верное решение, выведет из лабиринта. Ему известно все. В Его книге записаны все дни, предназначенные для каждого человека. Мы не всегда это понимаем. Порой наша поспешность вредит нам самим, отдаляет от заветной цели, – размышляла Глория, стараясь не спешить, а Ванде, наоборот, хотелось поскорее, вернуть все, на свои места.

– Хорошо, что все позади! – восклицала она. – Как я счастлива, что завтра все будет по-старому!

Глория улыбалась. Ванда все больше напоминала ей бабушку Аманду.

– Неужели, я тоже когда-нибудь буду радоваться монотонности и серости жизни? – думала она. Эти мысли ее пугали.

– Все будет по-старому, кроме нового человека по имени Иржи, – сказала Глория, наблюдая за тем, как Ванда переставляет статуэтки на комоде. – Ты познакомишь нас?

– Да. Но не сразу, – Ванда смутилась. – Понимаешь, он… уехал по делам в Австрию или Швейцарию. Я точно не поняла, куда.

– И когда он вернется, ты тоже не знаешь, – рассмеялась Глория. – Это очень в твоем духе, мамочка. Я рада, что холодные ветры Исландии не причинили тебе вреда. Пани Ванда Берлуваджи осталась собой.

– Я уже не Берлуваджи, – сказала Ванда. – Меня заставили подписать документы, запрещающие носить эту фамилию. Теперь я вновь Ванда Тышкевич, – она села в кресло, посмотрела на деревянную фигурку. – Наверно, я зря так долго не давала тебе развод, Джани. Зря так упорно держалась за нить надежды, похожую на паутинку. Хотя… – она щелкнула деревянного человечка по носу, рассмеялась. – Благодаря вам, синьор Берлуваджи, все складывается так, как нужно!

– Так, как нужно, – повторила Глория и улыбнулась. Ей вспомнился маленький остров Лакемба, негромкая мелодия, которую наигрывал Рикардо. Сердце дрогнуло, словно струна тимары, и на миг замолчало. Глории почудилось, что она летит вниз с огромной высоты. Еще мгновение, и… ничего не происходит. Она просто опускается на стул напротив матери. Она дома, в Кракове.