Михаил Корабельников - Три имени одного героя

Между тем, мой дед по материнской линии был правоверным иудеем, носил большую бороду, строго соблюдал «кашрут», знал библию. И в довершение всего, фамилия у него была Гуревич – простая еврейская фамилия, достаточно распространенная для того времени и тех мест. Но, если покопаться, можно обнаружить принадлежность этой фамилии к замечательному еврейскому роду, прославившемуся на протяжении нескольких сотен лет своими выдающимися представителями. Например, настоящая фамилия Маркса – Горвиц или Гуревич. Такая же фамилия у знаменитого конструктора МИГов.

Звали моего деда «Гиля» (Гилель). Никто из его восьмерых дочерей не пожелал носить столь неблагозвучное для русского уха отчество. Поэтому, когда получали паспорта, одни из них записались как «Григорьевны», другие, в том числе, и моя мать – как «Ильиничны». Так родные по крови сестры по собственному выбору получили разных отцов. В природе случаются всякие чудеса. Назову имена своих теток по материнской линии по старшинству, это: Соня, Белла, Фаина, Женя (моя мать), Люба, Маруся, Валя и Рая. Самая младшая из них, моя тетка Рая, ныне живет в Израиле и на момент написания этих строк, надеюсь, еще жива. Дай ей Бог еще многих лет.

С мальчиками моим предкам по материнской линии не везло. Рождение мальчиков в их многодетной семье было вожделенно, но над ними довлел Рок. Первый мальчик сам себя задушил в колыбели: вокруг шеи ребенка перекрутилась простыня. Он оказался развит физически не по дням, перевернулся, это и погубило его. А родители недоглядели.

Смерть детей в многодетных семьях, как еврейских, так и русских, от болезней и по другим причинам было делом обыденным. Но тогда много рожали. Как говорится в одном старом анекдоте, в старину не было электричества, а керосин стоил дорого. В зимнее время люди рано ложились спать и поздно вставали. А что делать человеку долгими зимними ночами, помимо сна? – Делать детей. Все кардинально изменилось в век всеобщей электрификации, и рождаемость упала.

Второй мальчик в семье деда, в противоположность первому, физическими данными от сверстников не отличался, но был одарен умственно. Моя мать рассказывала, что по уму и учености он настолько превосходил окружающих, что даже взрослые мужчины приходили к нему за советами. Ум и ученость испокон веков почитались у евреев как главные достоинства человека. Наряду с прочими особенностями, еврейский род был одарен вундеркиндами. Но век многих из них был краток. Этот мальчик умер от чахотки в возрасте 11 лет.

В семье моей матери вырос лишь один мужчина – ее младший брат и мой дядя Саша. Он воевал, был ранен в ногу и хромал. Уже в 60-е годы его придавил сорвавшийся с тормозов грузовик – прижал к стене сарая. Такая судьба!

В семье моего отца с мальчиками было благополучно, и они даже численно превалировали: их было четверо, тогда как девочек – всего две. И все вышли в люди. Старший брат отца – мой дядя Гриша – стал журналистом. Насколько знаменитым – не знаю, но, во всяком случае, не из последних. К концу своей журналистской деятельности он «дорос» до должности зам. главного редактора журнала «Дружба народов».

Отец, как уже было сказано, стал инженером. Его младший брат Зиновий всю жизнь проработал на заводе: мастером, старшим мастером и др. И, наконец, самый младший – мой дядя Миша – стал кадровым военным, танкистом. После войны жил с семьей в Рязани. В возрасте 75 лет был сбит поездом – попал между двумя составами, и его затянуло воздушным потоком под колеса. Хоронили с воинскими почестями.

Обе младшие сестры отца – Фрида и Оля – тоже «вышли в люди»: одна стала учительницей, другая работала на производстве.

Все эти малоинтересные подробности я вынужден вставить в свой рассказ в качестве некой системы координат, от которых каждый из нас отталкивается в начале своего жизненного пути.

Сведения о том, как жили мои предки до «исторического материализма» у меня весьма скудные, и виноват в этом я сам: общаясь со своей многочисленной родней – от матери до деда Гуревича – не проявлял должной любознательности. Мне, советскому мальчику, пионеру и комсомольцу, было это как-то не интересно. Сказать по правде, я даже несколько стеснялся своего происхождения. Стесняться было нечего, но я это понял слишком поздно.

До революции они жили бедно, но как-то сводили концы с концами. Чем занимался глава семьи – дед Гуревич – я не знаю, но было какое-то подсобное хозяйство. Сам дед о царском времени вспоминал неохотно, но главное я уразумел: царь евреев не любил, а потому он – человек плохой. В революциях никто из моих предков и ближайших родственников не участвовал. В Гражданскую войну начались еврейские погромы. Осенью 1919 года в Короп вошли деникинцы и незамедлительно устроили погром. Это случилось накануне большого еврейского праздника, для которого загодя были заготовлены продукты, уже и угощения приготовить успели. По приходу белых местные евреи попрятались кто куда. Благо, украинское население своих соседей-евреев обычно не выдавало. Но один «схрон» белые обнаружили – это был обыкновенный подвал. Было приказано: жидам, кто спрятался, всем выходить по одному, иначе в подвал бросят гранату. Сначала вышел один старик – его застрелили. Затем вышел молодой, цветущих лет мужчина – его тоже застрелили. Но остальных не тронули. То ли христианская душа насытилась этими двумя, то ли патронов пожалели. А может быть, решили оставить сколько-то евреев для следующего раза.