Феликс Даниловский - Очевидность окаянных дней. Ироническая проза

На приёме, устроенном в честь своего, удачно провозглашённого послания, глава Волков, указав рукой в сторону Саида Ивановича, сказал: «Вот как надо работать денно и нощно на благо Отечества, когда сон буквально валит с ног наших депутатов, радеющих за державу».

Минут через десять Саида Ивановича с глаз долой препроводили в Центральную клиническую больницу, где врачи начали упорную борьбу за подорванное спячкой здоровье депутата Когана. Их усилия не увенчались успехом. Пациент впадал в беспробудный сон, как только очередной оратор начинал вещать с трибуны высокого собрания.

После длительного лечения Коган был признан парламентским инвалидом, подорвавшим свое здоровье на ниве народовластия. С тех пор в Госвече он был не ходок, и присутствие на различных заседаниях, съездах и собраниях передовой демократической общественности ему было категорически противопоказано.

Кстати, к этим собраниям как и к демократии, Саид Иванович относился как к ярмарочному балагану, где хитрые фокусники-политики дурят простаков, заверяя их, что кроме народовластия нет другого государственного устройства. При этом гражданам внушают, что с гибелью демократии погибнут не только они, но и всё живое на земле. С другой стороны, Коган на народовластие не жаловался. При нем можно было ловить золотую рыбку в мутной воде рыночной экономики.

Ни в один период истории государства российского так привольно не жилось бизнесменам-жуликам как в период правления главы СРР Волкова. Не чистые на руку предприниматели всех мастей мушиной стаей кружили над сладкой государственной кормушкой, стараясь ущипнуть хоть крошку от казенного финансового пирога.

Звёздами кремлёвскими небо озарилось

Когда кремлёвскими звездами, сверкающими в лучах заходящего солнца, озарилась Красная площадь, у господина Когана, бывшего депутата Госвече, ощенилась такса по кличке Перестройка.

Угасал короткий осенний день, но в кремлёвской квартире Саида Ивановича Когана еще не зажигали света. Саид Иванович, восседая в вольтеровском кресле, сумерничал, ожидая фельдъегерскую почту.

Солнце склонялось к горизонту, всё ярче сияли кремлёвские рубиновые звёзды, а фельдъегеря с пенсией ещё не было. Наконец раздался долгожданный звонок, и горничная Таня открыла входную дверь, пригласив в прихожую бравого лейтенанта с портфелем в руке. Спустя минуту, дверь в гостиную, где дремал в ожидании курьера Саид Иванович, приоткрылась, и в дверном проеме показался личный секретарь Когана Давид Прокопьевич Беленький – двухметровый детина с накачанной мускулатурой, бывший агент израильской разведки МОСАД, любитель – таксидермист. Рыцарь, плаща и кинжала, покинувший Землю обетованную, Беленький охранял господина Когана от ненужных личностей, заодно выполняя обязанности секретаря.

Давид Беленький был потомственным охранником. В книге Александра Солженицына «Двести лет вместе» отмечено, что Абрам Беленький с 1919 по 1924 год служил начальником личной охраны Владимира Ильича Ленина.

– К Вам казённый курьер, – тихо произнес Давид Беленький. – Просить?

– Да.

В гостиную вошёл бравый лейтенант.

«Новичок», – подумал Коган. «Припоминаю всех фельдъегерей, которые ко мне приходили, а этого вижу впервые».

– Кто таков, – спросил Саид Иванович.

– Лейтенант Подопригора первой фельдъегерской роты Кремлевского полка с пакетом для Саида Ивановича Когана, – откозырял лейтенант, вынув из портфеля пакет и передав его адресату.

– Молодец Подопригора, умеешь докладывать начальству. Поговорю о тебе с Министром обороны. Пора, братец, тебе быть старшим лейтенантом. Свободен.

– Виноват, товарищ пенсионер. Необходимо расписаться в ведомости о получении пакета – л ейтенант протянул Когану лист бумаги и ручку. Саид Иванович расписался и передал бумагу лейтенанту. Тот откозырял и, выполнив команду «кругом», чеканя шаг, вышел из гостиной.

Коган поднялся с вольтеровского кресла подошел к бюро из коллекции мебели династии дожей Медичи – Сфорца, вынул из ящика малахитовую шкатулку работы уральских мастеров, стажировавшихся у хозяйки Медной горы, и золотой ножичек, которым поэт Жуковский разрезал страницы книг, только что полученных от издателя. Этим ножичком господин Коган вскрыл пакет и изъял из него 7820 рублей 35 копеек. Пересчитав деньги, он положил их в малахитовую шкатулку.