Сергей Ильичев - Неопалимые

За год, проведенный в лесу, мальчик возмужал, пожалуй, как никто из человеческого рода в его возрасте. Но это не проявлялось в традиционной для нас телесной плотности. Наоборот, его отличали тонкий стан, хорошо развитая грудь, сильные руки и ноги, так как большую часть жизни он провел на четвереньках, уподобляясь молодым волчатам, а наличие длинных густых волос делало его похожим на мальчика-маугли. Единственное, что его отличало от зверей, – это серебряный крестик, висевший с детства на его шее.

И вот теперь, с утра вдоволь наигравшись с волчатами, они вместе ждали восхода солнца, чтобы отправиться в дорогу.

Волчица шла впереди, обозначая направление…

Вскоре они оказались в местах, где еще ни разу не охотились, где столетние ели веерами лапника отгораживались от бренного мира. В таких былинных чащах, как пишут краеведы, не только человеку не пройти, птице было трудно пролететь. Там на каждом шагу рядом с молодой неуемной порослью стояли деревья, уже приговоренные природой к смерти, вповалку лежали уже окончательно сгнившие и теперь более напоминавшие гробовые крышки для ночных вурдалаков, каким-то шутником подбитые сверху еще и моховым покровом.

Большую часть пути их сопровождал филин – этот лесной страж, изменивший сегодня по какой-то причине время своего традиционного ночного облета владений.

Дважды, удерживаясь на загривке Зевса, мальчик преодолел две полноводные реки, не считая ручьев, пока они не попали в царство величественного леса. Более того, встречные звери не бежали в страхе, не прятались от них в норы, а лишь провожали чужаков любопытными взглядами…

Создавалось такое впечатление, что здесь не действовали законы хищного мира. Значит, был некто, кто эти законы установил и строго следил за их исполнением.

И вскоре волчица остановилась.

Зевс также ощутил присутствие памятного ему человеческого запаха.

Даже Алеша встал на ноги, почувствовав необычное движение ветра, – ветра, который своими всполохами обволакивал мальчика, словно бы ощупывал, внимательно изучая с головы до ног, а потом неожиданно для всех обозначился светом, да такой силы, что животные опустили головы, а мальчик невольно прикрыл глаза рукой.

И из этого света прозвучал человеческий голос:

– Я давно вас жду…

Сказанные слова не иначе как оказались понятны волчице и Зевсу. А потому, услышав их, волчица ткнулась Алеше в бок и замерла. Мальчик, более интуитивно, обнял волчицу, словно хотел сохранить на всю оставшуюся жизнь запах и память о той, кто его вскормил.

И потом она ушла, словно растворилась, поднырнув под лапник, передав мальчика тому, кто станет его господином на ближайшее время.

Мальчик пошел вперед на этот голос и в расступившемся тумане увидел рубленый островерхий терем. Осторожно поднявшись по ступеням, он отворил дверь и оказался в чистой половине, с голыми, тщательно выструганными и законопаченными стенами, более напоминавшими не гостиную, а келью. Интерьер дополняли деревянный стол и две лежанки под окнами. На столе лежала черная от времени, с металлическими застежками массивная книга, стояла плошка с молоком и лежала краюха хлеба.

Алешу не нужно было просить, путь его изрядно утомил, и он, вылакав предложенную трапезу, залез под лежанку и через минуту уже спал, предварительно оставив Зевсу немного молока.

Зевс с благодарностью поглотил содержимое и, аккуратно вылизав плошку, улегся рядом с мальчиком, понимая, что и он свою часть работы на сегодня выполнил, доверившись в этом волчице, которая привела их к человеку.

Утром уже Зевс вывел Алешу на поляну, в центре которой высился могучий валун. Когда Алеша вместе с собакой его обежал, то заметил углубления, более напоминающие ступени, позволяющие, очевидно, подняться на вершину высокого камня. Как и каждого смышленого ребенка, Алешу не нужно было упрашивать, через минуту он уже был на его вершине, которую венчала не иначе как рукотворная плоская площадка размером метра полтора на два… на которой мальчик поднялся в полный рост.

В этот самый момент уже знакомый нам филин, сопровождающий путников, плавно опустился мальчику на плечо. А тут еще практически одновременно солнечный луч, достигший макушек леса, высветил юного маугли, интуитивно возвысившегося над землей в ореоле своей будущей славы.

Но Алеша ничего этого еще не ведал. Пока что он был удивлен поведением птицы, которая, как известно, была повелительницей ночи. А здесь вдруг днем, да еще на плече мальчика… Радостное ощущение, правда, сменилось тревогой. С высоты монумента Алеша узрел чуть поодаль, в молодой березовой рощице, человека. И тут же, забыв про птицу, просто спрыгнул вниз под защиту Зевса, который, вынужденно, обозначил себя грозным рыком, обнажив клыки и приняв боевую стойку, давая понять незнакомцу, что мальчик находится под его личной защитой.