Маргарита Фомина: Метаморфозы. Философские сказки для взрослых

© Маргарита Фомина, 2016

ISBN 978-5-4483-2814-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Жил-был на белом свете один человек. Человек этот был Ученым и ни в какие чудеса не верил. Он знал, почему небо такое синее и высокое, почему цветы так красивы и отчего падает снег и льет дождь. Верил он только строгим научным фактам и длинным формулам. Всю свою жизнь занимался человек тем, что доказывал другим, что белое – это белое, а черное – черное, даже если было совсем наоборот.

Он сидел в темной мрачной комнате, где на пыльных полках стояли тяжелые старинные книги в кожаных переплетах. И днем и ночью в его комнате горела свеча, а он скрипел своим белым пером и лишь изредка бросал взгляд в окно. А внизу раскинулась большая базарная площадь. Она шумела, ругалась и веселилась. Ученый презрительно смотрел на нее сверху вниз и думал: «Какая она глупая!» Ведь она не размышляла о высоких материях, не восхищалась великими умами, а только и знала, что поярче одеться и покрасоваться перед городом. И Ученый с раздражением захлопывал окно.

Так он и жил. Шло время, ничто не менялось в комнате, только взамен сгоравшей свечи появлялась новая, и росла гора исписанных листов. Но однажды к нему в комнату впорхнула Фея. Она была в нежно-розовом платье и с длинными шелковистыми волосами. Ученый очень удивился, ведь ни в одной ученой книге не было написано о существовании Феи. Наоборот, все книги в один голос утверждали обратное. Но Фея действительно была, а это не укладывалось ни в какие правила, формулы и графики. Поэтому Ученый очень рассердился, ведь если феи существуют, то все его книги говорят неправду, а значит, существует и многое другое, о чем он не знает.

А Фея тем временем огляделась, взмахнула рукой, и на столе, да-да, на старом, потертом столе, с которого никогда не убирали горы бумаг и пыли, появились нежные, весенние цветы, а вместо свечи в комнату проник луч света, и комната сразу преобразилась. Она стала такая нарядная и светлая, что не выдержала и взглянула на себя в старое зеркало.

– Ну вот, – сказала Фея, – теперь-то ты поверил в чудеса?

– Нет-нет! – воскликнул Ученый. – Этого не может быть! И твое появление, и изменение комнаты – все это можно объяснить. Сейчас я открою самую большую книгу и узнаю, отчего все это происходит.

Но тут все его старые верные книги взмахнули листами и превратились в разноцветных бабочек, которые закружились по комнате, а листы его рукописи тут же превратились в осенние листья и мягким ковром покрыли пол комнаты, отчего все вокруг сделалось еще праздничнее и наряднее. Фея засмеялась, и в воздухе зазвенели колокольчики, и запахло ранним утром, а над потолком поднялась радуга и раздвинула стены комнаты так далеко, что они стали совсем не видны.

– Ну неужели ты не можешь забыть свои книги? Поверь хоть раз не им, а себе! – сказала Фея.

Но Ученый упорно молчал и только хмурился. Он никак не мог придумать закона, объясняющего чудеса.

Фея схватила его за руку, и они поднялись в воздух.

– Поверь на минуту в чудо, – попросила его Фея. – Забудь, что летать невозможно, оставь внизу все свои знания и сомнения, и ты будешь свободен и счастлив!

И они полетели. Внизу расстилался яркий луг, светило солнце, и кругом летали бабочки. Скоро они оказались на берегу речки. Цветы легли у ног Ученого узорчатой скатертью и наполнили свои чашечки сладким нектаром. Ученый взял протянутую ему Феей розовую чашу и выпил ее. И тут случилось самое большое чудо – он улыбнулся. Оказалось, что в его лице была спрятана большая добрая улыбка. Сначала она робко выглянула, но скоро осмелилась и показалась всем. Фея захлопала в ладоши и запрыгала по траве. А Ученый вдруг понял, что небо голубое оттого, что ему так хорошо, что дождь идет оттого, что кому-то грустно, а воздух такой чистый и прозрачный потому, что он любит Фею.

Фея хлопнула в ладоши, взмахнула рукой, и внезапно все исчезло, и Ученый оказался снова в своей комнате. На столе тяжело горела свеча, угрюмо стояли книги, а зеркало ничего больше не хотело отражать. Ученый встал с кресла, подошел к окну, постоял около него. Потом он раздвинул тяжелые занавески и немного грустно и растерянно улыбнулся веселой и бесшабашной ярмарочной площади.

Жил-был на белом свете человек маленького роста с большими добрыми глазами.