Маргарита Фомина - Метаморфозы. Философские сказки для взрослых

При встрече дети принимали его за гнома, но он не обижался на них, а дарил им большие золотые одуванчики. А взрослые проходили мимо этого странного человека в старом потертом пальто и еще более старых истертых башмаках. Они спешили вперед, где их ждали самые важные дела, и у них не было времени прислушаться к его странным фантазиям. Те, кого он считал когда-то своими друзьями, смеялись над ним и давали ему мудрые и бесполезные советы. Женщины, которых он любил, уходили к другим – более удачливым и красивым. И он оставался один в большом и шумном городе. Он находил в нем самые загадочные уголки, выискивал самые мрачные тайны. Он спускался на дно его заросших дворов, здоровался с грозными каменными львами, подолгу беседовал с атлантами и кариатидами. Но больше всего он любил тенистые уголки старого парка.

Однажды, гуляя по его аллеям, он увидел Ее. Она стояла и задумчиво смотрела в сторону заросшего пруда. Ее белое нагое тело было закутано в темно-зеленую шаль листвы. Ее безмятежная красота располагала к откровениям, и он решил доверить ей свое сердце. Он приходил к ней на свидание каждый вечер, и она никогда не опаздывала. Когда он читал ей свои любимые стихи, она внимательно слушала и мило улыбалась в ответ на его признания. О, как не похожа она была на тех холодных красавиц, которых он встречал на улицах города, каким спокойным взглядом взирала она на мир! Когда приближалась ночь, он осмеливался прикоснуться к ее губам – они были влажные и тонкие. Но каждый вечер наступал момент мучительного расставания. Он медленно уходил в глубину парка, а она смотрела ему вслед и оставалась ждать.

Он идет по городу, такому старому, что все его улицы заросли одуванчиками. Их тонкие шары-паутинки тихо поднимаются вверх. Если бы не толстые стебли, они улетели бы высоко-высоко и стали бы звездами. Человек подходит к своему дому, поднимается по каменной, местами обвалившейся лестнице наверх. Он открывает дверь, которой заканчивается лестница. За ней – темнота. Только звезды слабо мерцают, и лунный свет пробивается сквозь быстро летящие тучи. Он входит в свой мир, садится в кожаное удобное кресло и вынимает из кармана маленькую дудочку. Тихая мелодия будит дремавших на дне рыбок, и они кружатся медленным хороводом в легких звуках.

Женщина, так давно забывшая его, что вместо волос из ее головы растут цветы и травы, сидит на берегу моря. Нарастающие волны музыки разбиваются у ее ног, брызги падают на лицо и скатываются на песок прозрачными слезинками. Тревожные крики птиц запутываются в ее волосах. Но она не слышит мелодии его памяти. Его волшебная сила не может вернуть ее чувств, перед ним лишь облик его прошедшей любви. И музыка затихает жалобным звуком.

Ленинград, 1980

Тяжелая поступь Короля гулко отзывалась под сводами галереи. Даже птицы не смели нарушать плавное течение этих минут. Скульптуры впитывали в свой белый мрамор вечерние краски. Они сживались с сереющей зеленью парка, с воздухом, насыщенным дыханием приближающейся ночи. Каждый вечер и в снег, и в дождь, и во время войны, в и короткие дни мира выходил Король в парк, проходил по его аллеям, следуя раз и навсегда установленному пути. Парк помнил молодость Короля. Помнил его стремительную походку, помнил он и умный, чуть усталый взгляд зрелости. Но только сейчас, когда старость почти настигла властителя, между ними обнаружилась та таинственная связь, которая возникает от длительного общения людей и вещей, делая их похожими друг на друга.

Закатные лучи скользили по зелени деревьев, падали на песчаную дорожку. Игра света и тени рождала мимолетные образы. Один из них напомнил Королю его дочь. Сколько же времени прошло с тех пор, как к воротам замка подошел Бродяга? Ноги его были в пыли, а в волосах было полно вереска и соломы, лицо обветрено, а глаза умыты дождем и росой. Принцесса спустилась к нему и протянула ковш воды. А потом он рассказывал ей о дорогах, ведущих вперед навстречу невзгодам и радостям, о твердых камнях и мягкой траве, о птицах и озерах, о людях, идущих этими дорогами. И Принцесса пошла с ним.

Старый Король был мудр и не сердился на дочь. Он не заточил ее в высокую башню, не послал придворных в погоню, не отрубил Бродяге голову. Что ж, дочь выросла, и если она так решила, значит, так он ее воспитал. Только вот больно сжимается сердце, но это пройдет… пройдет и это…

Аллея парка из последних сил сопротивлялась давящей на нее темноте. Вдруг словно очнулась она от вечернего оцепенения: ветер пробежал по кронам деревьев, взлетели, тревожно закричав, птицы. Последний луч кровоточащего солнца выхватил из глубины аллеи черную фигуру в плаще. Капюшон беспомощно откинулся назад, не в силах удержать падающие волосы, бледное лицо метнуло просящий защиты взгляд. Последним усилием вырвалось тело из вязкой темноты и бессильно упало к ногам Короля.

Читать дальше