Георгий Панкратов - Письма в квартал Капучино (сборник)

– Ведь молодые же, почему так, – недоумевал Валерий, переживая смерть родителей. Он любил их и всегда хотел, чтобы у них все было хорошо. Теперь он сам был родителем и надеялся, что состоится как отец.

В последний год Валерию стало казаться, что у него все получается. Они с Марией пережили тяжелые времена, но сумели выстоять: в этом им помог ребенок. Правда, когда Кеша только родился, Валерий не знал, как себя вести с ним, терялся.

Он часто злился, просыпаясь от крика, и вялая ругань – дай поспать! – составляла все их общение с женой в первый год после рождения сына. Но чем старше становился Иннокентий, тем интереснее он был Валерию, тем больше его сердце к нему тянулось. Однажды он поймал себя на мысли, что спешит домой к сыну, а совсем не к его маме. Мария относилась к этому терпеливо: знала, что беспомощный младенчик – мамин, а чем старше становится – тем больше тянется к отцу, становится папиным. Кто-то в родном городе объяснил ей эту мудрость, и она запомнила.

Она любила сына и мужа. В день новоселья ее переполняла радость, она светилась улыбкой.

– Дорогие мои, – произнесла она тост. – Любимые вы мои! Просто слов нет, чтобы сказать, как я люблю вас. И это маленькое солнце, – она обняла и расцеловала Кешу, – и это большое вредное солнце, – переключилась она на мужа, послав ему воздушный поцелуй. – Я хочу выпить за вас!

Валерий снимал торжество на камеру.

– Вот, здесь у нас идет ремонт, – комментировал он. – Ремонт у нас идет полным ходом. Балкон, вон, у нас есть. Это мы только въехали. Празднуем новоселье и Кешкин день рожденья. – Он перевел камеру на себя, улыбнулся и помахал свободной рукой, затем направил ее на ребенка – А это Кешка. Кешка, скажи что-нибудь?

– Не хочу, – заупрямился Кеша.

– Кеша! – Мама изобразила строгость. – Папа просит. Мы снимаем кино про наш новый дом. И про нашу семью. Будем смотреть его потом много-много раз. Кешка повзрослеет и будет смотреть на себя маленького.

– Зачем? – удивился Кеша.

– Ну как? – растерялась мама – Кеша же любит кино?

– Любит, – утвердительно кивнул мальчик.

– Ну так что? Кеша скажет что-нибудь папе? – улыбнулась Мария.

– Скажу.

– Ну так что Кеша скажет папе?

– Папа!

– Папа, – улыбнулась Мария теперь уже Валерию.

– Ты у меня самый лучший! – выпалил ребенок. – На! – Он вытащил из нагрудного кармана рубашки конфету в красивом фантике и протянул Валерию.

Теперь уже заулыбались все.

Счастливый отец взял конфету из рук ребенка.

– Самое дорогое тебе отдает, – сказала Мария.

Валерий поснимал еще немного детей – как они возятся с подаренными игрушками.

Застолье продолжалось еще долго.

Проводив гостей до конечной остановки автобуса, они пили вино и смотрели в ночное небо из окна своей новой квартиры. Утомленный Кеша спал на большом надувном матрасе в центре комнаты – там, где стоял стол. Сами они ушли на кухню. Из осветительных приборов была только маленькая настольная лампа, дававшая холодный «офисный» свет, но им казалось, что и он греет, что этот свет – часть их бездонного счастья, бесконечного, которое будет всегда, пока жив человек на Земле.

– Молодость кончается, – отчего-то произнесла Мария, сама удивившись своим словам.

– Да ну и хрен с ней, – ответил Валерий.

Они целовались, кувыркались на надувном матрасе, кидались друг в друга маленькими плюшевыми игрушками, которые им надарили на работе.

Валерий крепко обнял жену.

– Не отпущу! Никогда тебя не отпущу, – сказал он с напускной серьезностью.

Мария приложила палец к его губам и вдруг тихо запела:

Валерий слушал удивленно: за все годы совместной жизни он очень редко слышал пение жены, в основном мурлыканье под нос из репертуара радиостанций.

– Почемуты никогда раньше не пела? – спросил он.

Но Мария продолжала, словно не слышала вопрос:

– Рано? – удивилась Тигра. – Мы уже спим вместе вовсю. Может, и разонравишься. Это как ты себя вести будешь.

– Два раза спали, – коротко сказал Валерий.

– Валер, – вздохнула Тигра. – Я не хочу быть любовницей. Я прекрасная любовница, но я не хочу ей быть. Я хочу быть единственной. Ты уж решай. – Она поцеловала его, взяла за руку и запустила к себе под халат. – По-моему, тут выбор очевиден.