Елена Девос - Уроки русского

– Так, сейчас мы оформим твой профиль, – объяснила ей я, настроившись на час работы с многоуровневой анкетой «Комильфо».

– Зачем в профиль? – сказала она. – Я лучше в анфас.

– Ты лучше анфас, – согласилась я, – но это информационный профиль, Груша, понимаешь, это анкета, то есть просто вопрос-ответ.

– Ладно, – вздохнула Груша. – Вопрос-ответ, это мне подойдет. Я вообще-то боюсь вывешивать фотографии в Интернете.

– Почему?! – изумилась я.

– Ну ты даешь! – отпрянула Груша от компьютера, чтобы как следует, то есть презрительно, окинуть меня взглядом. – А еще живешь в эпоху 3 Дэ!.. Газеты надо читать! Каждый раз, когда отправляешь фото в Глобальную мировую сеть, – понизила голос она, – есть опасность, что человек возьмет твое фото, и…

– Какой человек?

– Не перебивай, – строго сказала Груша, – …и голову твою, голову скопирует и приставит знаешь к каким фотографиям? Жесткое порно! Вот. И потом пустит по миру. Так, что все увидят тебя в чем мать родила и неизвестно с кем. И будет еще, упаси бог, шантажировать…

– В смысле?

– Ну, говорить, что мужу покажет.

– Так ты же разведенная.

– Эх, я пытаюсь ее научить жизни, а она не понимает. Ты-то замужем пока еще, мать моя.

– Ну, ладно, ладно. Не бойся. Давай сюда свой портрет, будем сканировать.

– Ни за что!

– Груша, шансы увлечь богатого и скромного человека твоей мечты неимоверно – пишет твой сайт – увеличиваются, если ты прикрепляешь фотографию к своей анкете, – невозмутимо процитировала я обращение модератора.

– Нет уж, чего это – он будет меня видеть, а я его нет! – перевела она критику на другие рельсы.

– Почему нет? – терпеливо возразила я. – Еще как увидишь. Вот смотри, вот у нас тут разные Сélibataires et Cadres Sup!

– Это что за Кадры Суп? – презрительно спросила она.

– Это значит супер, Груша. Смотри, все равны, как на подбор, и написано: «Войдите в мир женихов высшей пробы!»

– Чё – то одни очкарики, – скептически отозвалась Груша, но с любопытством следила за тем, как разворачивается веер фотографий на экране.

– Аграфена, ты хочешь войти в мир женихов, – грозно спросила я, – высшей пробы?

– Ладно, – подумав, вздохнула Груша, – так и быть, открой мой ящик на Яндексе… Есть там у меня пара фоточек… Вон, видишь, вот эта, где я в красном платье с кружевами, и рядом башня Эйфелева… Бери наклеивай. Пусть падают!

И они упали, друзья мои, они упали! Посыпались, как спелые персики, к загорелым Грушиным ногам.

И вот тут начались другого рода трудности – не технические, а психологические.

Десять витязей прекрасных, которые упоминали приличные вузы и многолетнее образование, были Груше безразличны. Она, во-первых, всегда искала глазами фотографию.

Презирая текст как таковой, Груша смотрела в глаза испытуемому – если глаза были так себе («Не лежит душа», – решительно качала головой Груша), фотография отбрасывалась, открывался другой мейл, и еще, и еще, и я просила: «Грушечка, ответь хоть слово, ну видно же, человек хороший, пишет грамотно…» И тут щебечущая Груша замолкала, грустнела, с опаской уставившись в клавиатуру, выстукивала: «Салют, Жерар», затем цепенела и словно бы окукливалась.

Выяснилось, что она абсолютно не умеет писать письма.

Я пожалела Жерара и закончила требуемый ответ, после чего вошла во вкус и написала еще пару писем и организовала Груше первое свидание. Волновалась я в тот день больше, чем сама Аграфена, надушенная моими духами и в кружевной шали на плечах. Наступил вечер, я ждала ее звонка, смотрела на часы, предвкушала романтику. Ан нет!

Груша, вернувшись домой одна, мрачно сообщила мне по телефону: «Он все хотел о каком-то дизайне говорить, я в этом ничё не понимаю… Говорю: „Кескесе?“ А он мне: „Ах, ах, вы же писали…“ Ты чё писала?!. Да и вообще какой-то… Шибзик. Блондин соломенный, и ботинки на босу ногу!»

Да, куда больший интерес Груша проявляла к брюнетам в носках, особенно если это был подлакированный, как бы чуть смазанный ваксой подвид, который Груша классифицировала в своей тайной романтической таблице как «итальянец обыкновенный».

– Вот эта мордашечка мне нравится! – с восторгом указала она своим пухлым наманикюренным пальчиком на страницу некоего великовозрастного юноши по имени Раян.

И я стала переводить то, что Раян писал о себе.

– Работает в строительстве, – мрачно сказала я.

– Хорошо, строительству никогда кризис не грозит! – обрадовалась Груша. – Чего еще?