Елена Сазыкина - Девять писем об отце

…

Стихи «о сирени» родились неожиданно легко – Исай сочинил их по дороге домой. И помогло ему не что-нибудь, а та самая мелодия, которую далеким майский днем играл в парке духовой оркестр. Да… тогда был цветущий май, а теперь – холодный и мрачный ноябрь. И то ли так велик был контраст, то ли все это действительно было очень давно, но казалось – тот день отступил навсегда, растворился в сиреневой дымке воспоминаний. И только ожившая мелодия смогла на мгновение воскресить его в памяти, вернуть и девичью трепетную руку в его ладони, и одуряющий запах сирени, и биение сердца, и все те слова, теснившиеся в груди, но так и не произнесенные…

Да, музыка оказалась тем самым недостающим звеном: она могла вызывать к жизни полустертые образы, давать пищу вдохновению, она делала слова весомыми, интонации – проникновенными, стихотворный размер – единственно верным, позволяя выразить то самое «свое», то безусловно главное, сокровенное, что, видимо, и имел в виду Булат Окуджава.

Придя домой, Исай поспешил взять гитару и проиграть только что сочиненную им песню:

…

Высокий молодой человек шел быстрым шагом по Среднему проспекту Васильевского острова. Параллельно с ним в трафике терлись и сигналили друг другу автомобили. Порывистый ветер дул в лицо, задувая за воротник, но он шел, не замечая холода. Наконец он свернул в подворотню старого дома, обошел двор по периметру и остановился у одного из подъездов.

Васильевский остров никогда не нравился ему, особенно его запутанные дворы, в которых прячется большинство подъездов. А также автомобильные пробки и отсутствие парковочных мест. Последнее, правда, является общей чертой петербургского центра. Поэтому он старался не въезжать в центр на автомобиле – лучше на метро и дальше пешком.

Молодой человек достал из кармана старую потертую записную книжку и открыл ее на одной из первых страниц. Там было написано: «Адрес Вали», и ниже была наискосок приписка: «На всякий случай». Он оглядел старую дверь и кодовый замок на ней – двадцатилетней, приблизительно, давности. Домофона не было. Он выбрал кнопки, на которых цифры были полностью стерты, нажал их одновременно, и дверь открылась. Не исключено, правда, что она открылась бы и без этого. Миновав темную, неосвещенную площадку первого этажа, он определился с номерами квартир и решительно поднялся на последний – пятый – этаж. Там он позвонил в звонок.

Долго ему никто не открывал, он позвонил еще раз, и вот он уже развернулся и собрался уходить, как дверь на цепочке чуть-чуть приоткрылась, и на него взглянул чей-то недоверчивый глаз:

– Вы к кому? – спросил женский голос.

– Я ищу Валентину… отчества, к сожалению, не знаю.

– Тут таких нет, – ответила женщина. – А вы сами-то кто?

– Меня зовут Александр. С ней был знаком мой отец. Сейчас ей должно быть около семидесяти лет.

– Не знаю, – недружелюбно сказала жительница квартиры.

– В молодости у нее были рыжие волосы, – почему-то добавил Александр.

– Нет тут таких, – безапелляционно подтвердила женщина и закрыла дверь.

Александр постоял еще несколько секунд, размышляя, что ему делать дальше. Решил позвонить в квартиру напротив. За дверью тут же послышался шорох, потом его, видимо, рассмотрели в глазок, и женский голос спросил из-за двери:

– Вам кого?

– Я ищу Валентину… отчества не знаю…

– А что вы хотели? – спросили из-за двери.

– Видите ли, она была знакомой моего отца. Мне нужно ей кое-что передать.

– Не получится, – сказал голос.

– Почему? Ее нет дома?

– Да, и уже давно.

– А где она сейчас?