Михаил Бледнов: Такси Блюз. На обочине

– Чем обязан? – осторожно спросил Борек.

– Мы друзья.

– Осторожней с такими словами. У меня нет друзей… Больше – нет.

– Вас ждут, присаживайтесь в машину, – прозвучало довольно убедительно.

В конце концов, терять было нечего. Боря вырвал осиновый кол и, обрубив корни, проник в салон Мерседеса, еще раз оцарапав вектором взгляда табличку на стене. Ехали молча. Боря не хотел опережать события, но ему казалось, что он уже это видел. Узорчатые кованые ворота южного кладбища, напоминали вход в зоопарк. «Все мы звери», – мелькнула опасная мысль в головных магистралях Бориного мозга.

«Кто торопится, тот не успевает». У каждого своя верхняя планка, знать бы, где она. Вот они парни с волевыми подбородками. Очередная глобальная попытка обновить или даже создать новое совершенное общество. Начинают революцию идеалисты, а заканчивают подонки. Мысли Бориса прервала остановка. Он, не дожидаясь приглашения, покинул «гостеприимный» салон.

Боря Бархатов – экспансивная натура, шагнул к знакомому обелиску. Четыре мраморных надгробья жались друг к другу узкими плечами в иллюзорной надежде согреться. На все четыре могилы один, прямоугольной формы, памятник. Он белый, как детские намерения и похож на гигантский ластик резинки «koh-i-nor». Стирает безжалостно, бескомпромиссно. Кто же водит им по поверхности измятого листа?

На мертвых памятниках мертвыми буквами высечено: «МаксиМалецкий» – Макс, «Савелий Смехов» – Шутил, «Сергей Некрасов» – Некрас, «Владислав Рошин» – Чика. Он здорово выбивал кон. Помните детскую игру советских времен. Свинцовая битка и сплющенные солдатские пуговицы. Их было пятеро… Не пуговиц – людей.

Позади захрустела промерзлая земля, хрусталики льда прогибались под человеческим шагом. Боря узнал эту поступь. Он слышал и раньше это свинцовое дыхание. Там, где-то в другой жизни.

– Я знал, что все это время ты стоял за моей спиной.

Борис, казалось, был готов к этой встрече.

– Наверное, знал, – добавил он и оглянулся. – Левая блевота, лежать на двухметровой глубине, разглядывая, как черви в покер играют. А сверху твой крест вороны обсерают, – поделился крамольной мыслью Боря. – Не находишь?

– Меня винишь?

– Сам как думаешь?

– Я здесь не для того, чтобы оправдываться перед тобой.

– Тогда для чего?

– Человечек шепнул, что вердикт суда будет однозначным… Если вернешься на процесс, тебя закроют.

– А ты решил стать моим ангелом хранителем.

Собеседник молча закурил и выпустил тонкую струю серебряного дыма в морозный октябрьский воздух. Боря снова обернулся туда, где из рыжей земли торчал мраморный ластик с четырьмя барельефами. На мертвом камне высечено вечное. А на коре его русской души славянской вязью нацарапано…

Там, под той самой землей не уютной, сырой, пустой, трагически тихо, как в пещерах Монахов Капуцинов. А им было мало… Мало лет, они были молоды и хотели жить. Но жить не монахами, а… как минимум…

* * *

Определиться в жизни, это всегда не просто. Это не тривиально, хоть так и может показаться. Находясь на грубом тесаном пороге в действительность, оставляя за спиной детство. Никто из этой пятерки не мог и знать, кем он будет, и чем он станет. Предсказание или прогноз, дело весьма не благородное, а вот цех по переработке плоти и духа работал в режиме нон-стоп. Без перерыва на обед и в четыре смены. Каждый в легкую мог стать продуктом общественной мясорубки. Подобные тянутся к подобным, они дружили с третьего класса. Макс и Борек учились в «Б». Шутил, Чика и Некрас на параллели, они тяготели друг к другу. легковетренные – Боря и Чика, не далеко отошедший в силу своей природной приспособленности Шутил. Интеллигент, педант, сын своих манерных родителей Некрас и идейный вдохновитель Макс. Бесспорно последнему посторонние наблюдатели с галерки отдавали без прений пальму первенства.

Все пятеро молодых людей закончили десятилетку в банальной средней школе сибирского города. Выбор – жизнь. Понимали все, как один, что эта та развилка, которая разводит друзей по разным сторонам.

– Но мы не все, – говорил Шутил. Его бешенный взрывной темперамент заставлял порой беспокоиться. – Мы должны быть вместе.

– Это не всегда реально… Но не ничего не возможного, – слова Макса доставали любого и щекотали диафрагму. – Нужно общее дело.

– Без проблем – криминал, отработаем по беспределу. Одно на всех дело и заведут.

– Не гони.