Александр Непоседа - В одно касание. Избранное

– Вы давно вместе?

– Да.

– Я бы хотела такой жизни.

Я вздрогнул, все одиночество мира глядело на меня глазами Миланы.

После танца, распахнув стеклянную дверь, вышел на балкон, в звенящую и восхитительно-черную ночь. Легкое дуновение с моря и быстрый шепот за спиной.

– Можно, я постою с вами?

Взяв ее ладонь, почувствовал горячее сплетение пальцев.

Высокий, смуглый, он поразил ее в первый день своего приезда в Антиб. Ранним утром возле отеля притормозил автомобиль – такси из Ниццы – доставивший из аэропорта пожилую пару. Стройного поджарого мужчину военной выправки, и совсем невероятно легкую, гибкую женщину, восточной, совершенно дикой волнующей красоты.

Юноша уже вынимал чемоданы из багажника, властно отстранив водителя рукой от прописанных ему обязанностей. На нем были светлые брюки, такого же цвета летние туфли и белая сорочка, расстегнутая на половину от горла и открывшую крепкую грудь.

Они сняли два номера, родители на первом этаже, а для повзрослевшего сына – на втором. Небольшую угловую комнату с видом на далекие Альпы. Милана, сидя за стойкой, оформляя оплату за проживание, видела его блеснувшие горячей чернотой глаза, когда отец вручил ему ключ, строго наказав при этом не опаздывать к завтраку.

Стоял август, Милане исполнилось 18, Мишель был на год старше. Он тут же вернулся, протянул ей руку, назвав себя. И она почувствовала мгновенный озноб. А когда они втроем пошли на завтрак в залитую солнцем столовую, он, найдя глазами ее глаза, ослепительно улыбнулся. Смутившись, дрогнувшим голосом, Милана, сославшись на головокружение, отпросилась у своего отца – хозяина отеля, сходить к морю.

Погулять на свежем воздухе, быть может искупаться.

Вода успокаивала жарко бившееся сердце, причина беспокойства была где-то рядом, и пока она пыталась избавиться от нахлынувшего, в спину ударил его звонкий голос – Милана! Она обернулась.

Налетев вихрем, заговорил, растормошил, околдовал, и она уже не могла сопротивляться его глазам, обаянию, точеным сухим рукам. Увидев за его спиной идущих на пляж людей – вспыхнула, освободила свои ладони от нервных долгих пальцев Мишеля и кинулась прочь.

Напрямик, вверх по узкой тропинке, промельком загорелых ног, испуганной вздрагивающей козочкой, пряча загоревшиеся щеки.

– Что случилось, доченька! Вся запыхалась!

– Нет, нет папа, все хорошо! Я приму душ и вернусь!

– Поспеши! Потом позавтракаем вместе!

И ей стало так уютно и спокойно, мыслями возвратившись туда, на берег, к его прикосновениям – она залилась счастливым смехом и убежала к себе.

Ощущение солнечного невесомого счастья не покидало ее и тогда, когда после возражений отца, уговоров родителей Мишеля, после долгих и основательных бесед двух старших мужчин – она уехала в Париж. С женихом.

Потом месяц, проведенный в Марокко и Алжире, у родственников матери Мишеля.

В раскаленной африканской неизвестности, под обжигающей синевой неба, блуждая в финикийских и византийских развалинах на побережье, вкусив щедрость и роскошь самобытного гостеприимства, носимая на руках возлюбленного и на волнах нескончаемого радостного тепла, задыхаясь от его поцелуев – они вернулись в купленную для них квартиру на улице Жофруа в Латинском квартале.

В Париже уже стояла осень, солнечная и тихая. Степень бакалавра позволила ей устроиться на работу в окружной департамент полиции. Статистика ночных правонарушений, компьютер и ворох документов.

Выручал Мишель, приезжая за ней на машине, забирая после работы, привозил домой, отправлял в душ и готовил ужин. Его энергия восхищала, только она знала, да еще его родители, чем он занимается. Подразделение DST строго регламентировано и не афишируется.

Бесконечные тренировки и поездки по стране не утомляли его, и Милана не помнит дня его возвращения без букета цветов.

Как то вечером, в самый разгар парижской чудесной весны.

– Я сейчас вспомнила африканское побережье. Мне казалось, что за морем я видела маяк Антиба.

– Не может быть. Это же очень далеко!

– А мне хочется верить, что я видела, пусть даже мне все это показалось!

– Влюбленные видят даже то, что не видят другие.

Они шли по Латинскому кварталу, рука в руке.

И услышали оклик.

– Не хочешь поговорить с нами?

– В чем дело, ребята?!

Мишель, остановившись, предупредительно показал раскрытую ладонь.

Из затемненной стороны дома шагнули трое, судя по внешности и речи – арабы.