Ксения Незговорова - Карусель. Роман-притча

© Ксения Незговорова, 2016

ISBN 978-5-4474-9277-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Из записей П. Волкова

Сколько себя помню – нигде не задерживался дольше мгновения; жизнь пыталась меня приручить, но я не сдавался, ведя свой отсчет времени. Там, куда я сбегал, все было иначе: даже облака плескались в небесных озерах совершенно по-другому, солнце пахло по-новому, игрой управлял другой кукольник. И мне казалось, что Вселенная – это огромная матрешка: открывая одну, открываешь еще один мир, потом второй, третий… бесконечный. Мы никогда не бываем снаружи, всегда находясь внутри.

Мой отец – военный, и мы с мамой были вынуждены переезжать вместе с ним: нас носило от волны к волне, от берега к берегу; жадно вдыхая незнакомый воздух, бросались в новое пристанище, обустраивали его так, словно больше никогда отсюда не уедем, и готовились снова жить, но… Это лишь случайная остановка на длинном пути. Мы вовсе не жили, все, что с нами происходило, было только подготовкой, вечной подготовкой к счастью. Я и мама – два заблудших странника на груди черной земли – менялись вместе с нашим домом, названием улицы, ближним магазином, деревом у подъезда… Я вытягивался в рост, говорил громче и четче, взрослел лицом и душой, слушал новую музыку. Мама считала серебряные прядки в волосах и покупала смягчающий крем для рук, а папа… Он ускользал одновременно с бледно-розовым закатом и возвращался вывернутым наизнанку, но все же живым. Я забирался к нему на колени и смотрел, смотрел, смотрел… Читал его историю по строфам в светло-карих, как будто немного пыльных глазах. Я тогда не знал, что когда-нибудь моя судьба щепкой отколется от его судьбы и остановится где-то на целый век, чтобы перевести дух.

Я люблю этот тихий город, где по ночам зажигают яркие огни; бежишь по скользкой дорожке, сунув озябшие руки в карманы, часто дышишь, чувствуешь, как подпрыгивает сзади твой вечно чем-нибудь набитый рюкзак и благодаришь создателя фонарей. Верно, это был крупный творец, ко всему прочему, непризнанный гений. Спроси у прохожих – и его имя не вспомнят; но благодаря нему люди торжественно вышагивают по дорожке, не сбиваясь с пути, воздавая хвалу сказочному ливню-свету. Мне нравится пить этот чистый воздух со вкусом нежной сирени: он выключает запах густой толпы. Впуская в легкие свободу, прорываюсь сквозь лес длинных рук и оказываюсь вне громоподобных шумов. Выбираюсь на набережную, разглядываю заброшенные домики на чужом берегу, рвусь туда, к ним, но не умею плавать. Иду вперед в надежде взять поднятый кверху факел и поднять еще выше, но вместо этого оказываюсь все дальше и дальше… Точно какая-то неведомая сила отбрасывает меня от цели. А над головой галдят черные птицы; забавляются тем, что перелетают с крыши на крышу и смеются над нами, земными. Мы не умеем покорять запретные вершины, но чувство полета нам знакомо, иначе, что происходит со мной теперь?

Колокольный звон следует за мной по пятам, спиной ощущаю сбивающее с ног волшебство. И хочется покориться (вберите меня в себя!), но ветер вызывает меня на единоборство. Все прежние мысли рассеиваются, и я отважно дерусь на дуэли, где не будет убитых. Иногда мне кажется, что этот город – мой родной дом. Один большой для маленького меня. Обставляй, как хочешь, придумывай собственный дизайн, покупай ненужную посуду и приглашай гостей.

Она парит по клеточкам асфальта, чуть склонив голову; белые туфельки легко касаются серого лица дороги. Колготки с ажурным рисунком, рыжие волны, прямые плечи, кончики пальцев оправляют пышный подол.

– Папа, кататься! – не просит, а требует, роняет его сильную руку, кидается в объятия огромной карусели

Хрустящие билеты, удобное сидение, рядом – мальчик в фиолетовой куртке. Белые пряди, вздернутый нос, очки. Девочка бросает на него быстрый взгляд и презрительно поджимает губки. «Фи, мальчонок!» – зачем-то поводит плечиками, отодвигается на самый краешек и бросает случайный взгляд на кусочек голубоглазого неба. Красивое, утреннее, свежее; чайки напились нектара из росы; облака топают по синеве своими босыми ножками. Голова кружится, но нет ничего приятнее этого легкого недомогания; карусель вращается по кругу и повторяет мимолетные встречи, жесты, восторженные отголоски… любые чувства острее и приятнее, когда живешь вслух. А между тем, весь оставшийся мир проносится мимо, никем не замеченный, ни для кого не интересный.