Алексей Жак - Дикарь

– Кажется, здесь. Нет, направо у того подъезда, – корректировал волшебник, сбиваясь и сравнивая с памятью одному ему известные ориентиры. – Сейчас проверю. – Вышел, скрылся в подъездной кромешности.

– А мы никуда не пойдем. Правда, Ирка? – сказала Алена.

– Верно, останемся здесь на всю ночь. Гена, не выгонишь? Завтра – воскресенье, отоспимся, – повернулась к Сергею, спросила и прислушалась. – Тебе завтра на работу?

– Нет, у меня выходной, – зачем-то соврал Сергей. – Так что я – за.

– Вот здорово! – запрыгала на сиденье Лариса.

– А мне что прикажете делать? Я-то на работе, – обернулся Геннадий.

– Геночка, не волнуйся, Покатаемся, повеселимся, сколько можно работать? – Алена взяла его за руку, заигрывая.

– Здесь, – бухнул неожиданно подошедший волшебник.

Светлый двор, обыкновенный, каких много в городских застройках со стандартными многоэтажными коробками. На четвертом – или пятом? – этаже поджидала та квартира.

Вспыхнул свет в передней, затем в кухне, по комнатам, только одна дверь осталась закрытой. В комнате, примыкавшей к передней, стояло пианино черного лоска с золотой бляшкой на крышке. Удивительно! В остальном обстановка заурядная: кроме пианино ничего не попадалось такого, чего гостящий взгляд выискивает в незнакомом, впервые посещенном жилье, в надежде на сюрприз. Серая мягкая мебель, гарнитур с гнедыми холеными боками, содержимое внутри – из резного стекла, мельхиора, дешевого хрусталя.

Волшебник проводил сразу в кухню, и все завертелось, все смешалось в доме. Окно настежь в черное, почти беззвездное небо, в клубящуюся ночь. Свечи, оплывшие, с воском, капавшим в блюдце. Пепельница, крытая горой жеваных окурков. Торт, наполовину съеденный, в центре кухонного квадратного стола среди стеклянного нагромождения: бутылки, стаканы. Нарезанные огурцы – салат.

Практичные женщины предусмотрели пищевое фиаско в тогда еще иллюзорном приюте. Блуждая в ночи по спящим улочкам, где ни одной живой души, разве что кошачья тень проскочит, они ловким маневром вывели Геннадия, кормчего их Ноева ковчега на перевальное жилище. И там запаслись провиантом, очень скромным по сравнению с ресторанным меню, больше символическим, дабы не портить желудков.

Сидя в узкой кухне незваным татарином, Сергей мялся и маялся на низкой табуретке. Откровенное внимание к его персоне всегда настораживало из-за отсутствия привычки. Он почему-то подозревал корысть, каверзу, ловушку – хомут, семейные узы. Поэтому затравленно следил за женскими приготовлениями, пускай и безобидными на этом этапе знакомства, как за приготовлениями к смертной казни. Их мимолетные, невзначай, замечания, аттестационные вопросы, косые взгляды и ужимки не способствовали успокоению, а настораживали. Вот до чего бестолково чувствовал он себя наедине с этими перезревшими персиковыми леди, которым его мысли были невдомек: так безалаберно вели они допрос с пристрастием.

Девушки из-за недостатка стульев восседали на жестких коленках кавалеров, так же как в вильнувшей из-за угла на прощанье Геннадиной таксе. Только Лариса, эта великая крепкая барышня, категорически отказалась лезть на крутое нетерпеливое волшебное колено. Чтобы не чувствовать себя вороной, нисколько не сумняшись в греховности замысла вечеринки, она с преувеличенным вниманием слушала разговор Алены с объектом, очень интересовавшим ее, то есть с Сергеем.

Алена смыла косметику и оказалась с морщинками и несвежей кожей у глаз.

– Так ты, правда, из Москвы? – спрашивала она.

– Правда, из Москвы.

– Вот здорово! Ирка, хочешь съездить в Москву? – прогрохотала Лариса.

Сергей жал плечом, отгоняя щекочущую пылинку, опущенную за шиворот жеманной Ириной. Та заметно опьянела, все чаще требовала кивком животного поцелуя, от которого болели зубы, язык. Сергей перестал курить – тошнило, и уже скучал. Он высунулся в окно и глубоко вдохнул.

Алена пересела с волшебного колена на тонкую черту подоконника рядом с Сергеем. Вниз в глубокий колодец двора полетела непотушенная сигарета, вспыхивая изредка бенгальскими искрами, упала в палисадник с чахлой растительностью саженцев и травянистыми проплешинами на плоской земле между бордюрным орнаментом.

– Сергей, ты в каких странах бывал? Расскажи.

– Во многих. В Италии, например. Только везде недолго.

– И как там? Сказочная красота, наверное.

Сергей подумал, что сказать, и не придумал. Произнес, ведь надо что-то сказать, выручавшую не раз отговорку для обывателя: