Александр Коврах - Впечатление. Повесть

Будучи человеком творческой натуры, он понимал, что всех денег не заработаешь. И когда умер один из его друзей – ни с того ни с сего, – проехав польско-белорусскую границу, Василий Мулярчик решительно изменил жизнь…

Просыпаясь по утрам, глядя в окно, Алина неоднократно останавливала взгляд на виднеющейся окраине города. Там расположились, как грибы после дождя, выстроенные коттеджи. Чтобы лучше рассмотреть один из красавцев-коттеджей, расположенный на взгорке, девушка взяла у юного соседа-астронома телескоп и подолгу изучала великолепное строение.

«Какой красавец! – вздыхала Алина. – А какая у него розовая крыша!»

– Что ж ты хочешь рассмотреть в свою стекляшку?

– Да так, тётя Нюра…

– Замуж тебе надо! – заключила соседка по балкону. – Засидишься в девках, – тётя Нюра печально вздохнула, – и выбирать-то не из кого будет.

Неизлечимая тоска чувствовалась в словах женщины. Плохое случалось с ней, по-видимому, чаще. Радость заполняла душу, когда Алина думала, что её жизнь только начинается. Девушка не понимала, почему тётя Нюра злится. Злится на всех, в том числе, и на мужа. А в чём он виноват? Она же согласилась выйти за него замуж!

Из открытого окна кухни доносился звон посуды и приглушённая речь матери вперемешку с низким голосом вечно недовольного отца.

– Алина, иди обедать! – позвала Вера Степановна.

– Извините, тётя Нюра…

Но тётя Нюра не слышала. Она говорила сама с собой. Женщина привыкла к своей жизни, но в душе страдая от невозможности исправить что-либо в судьбе.

Борщ в тарелке заволакивал пар. На столе стояла початая бутылка дешёвого вина. Отец из тарелки черпал ложкой горячий борщ, как ковш его экскаватора черпает со дна Немана песок. Он исподлобья наблюдал за Алиной, ложка которой, как показалось ему, очень презрительно хлюпала в тарелке.

– Ешь, чего сидишь? – Отец пыхтел и с каждой ложкой краснел всё больше. – Ну, что собираешься делать дальше, Алина?

– Знаешь ведь.

– Знать-то знаю! – Отец положил ложку. Налил вина. – Но не понятно мне. Вот не понятно и всё! Деньги по ветру, а толку – никакого.

– Будет тебе, – вмешалась Вера Степановна.

– Ишь ты, заговорила! – Рука отца со стаканом задрожала. – Найди работу, не дури.

Не вмешиваясь в разговор, Вера Степановна нежно положила ладонь на руку мужа.

Успокоившись от лёгкого прикосновения жены, мужчина большими глотками выпил вино.

– Деньги – мои, – выделяя каждую букву, неосознанно Алина подлила масла в огонь.

– Твои? Значит, деньги свои растратишь, а после к отцу с матерью. Мол, простите, ошиблась я! – Сергей Иванович выпучил глаза.

– Вот налетел, – не выдержала Вера Степановна.

– Что? И ты туда же? – Он строго посмотрел на жену.

Разморённый горячим борщом и дешёвеньким вином, Сергей Иванович тяжело дышал. Он опьянел и потерял суть разговора. Но понимал, что молчать ему как хозяину не подобает, когда две непослушные бабы наседают на него, пытаясь качать права.

– Пусть посмотрит на свои туфли! – Сергей Иванович с победоносным выражением лица указал рукой в сторону прихожей.

Вера Степановна смотрела на дочь, сбитая с толка и ничего не понимая. Да ещё в глазах читался испуг, что позволила себе заступиться за непутёвую дочь.

– При чём тут туфли? – изумилась Алина.

– При чём? А ты посмотри на них, посмотри. Все каблуки сбила. Новые покупать надо!

– А я виновата, что они низкого качества?

– Беречь вещи надо! – пьяным голосом победителя заключил Сергей Иванович.

– Ты предлагаешь ходить босиком?

– Не умничай! – И видя, что дочь хочет возразить, Сергей Иванович с силой стукнул кулаком по столу: – Молчать!

Вера Степановна испуганно посмотрела на Алину, боясь сказать слово поперёк мужу. Она взглядом умоляла дочь помолчать.

Допив вино, Сергей Иванович опьянел окончательно.

– Знаю я вас, моло-о-дых… Знаю! – Он махал пальцем, прищурив глаз: – Хочешь наркотики возить или, может быть, в манекенщицы податься?

– Папа, что ты плетёшь? – вскипела Алина.

– Ты как с отцом разговариваешь, а?

– Перестань, что ты! – успокаивала Вера Степановна мужа. – Идём… Ну, идём же. Приляжешь. Потом поговорите.

Сергей Иванович замолчал и поцеловал жену в губы. Было удивительно смотреть, как в нём неожиданно проявлялась покорность.

Вера Степановна толкала его вглубь квартиры, а он обиженно восклицал:

– Нет, ты слышала, мать, слышала?

Спустя минут пять Вера Степановна вернулась на кухню. Она убрала со стола бутылку, тарелку. Вытерла стол. Присела на стул, где сидел муж.