Владимир Коркин (Миронюк) - Ах, любовь,что же с нами ты делаешь…

– Я тебе сейчас покажу героя! – встрепенулся Сонев. – Кинут Арку летуны. Раз сам клюкнул, так и помалкивай.

Аристарх отхлебнул из фляжки Василия глоток, зажевал пластиком лимона и похрумкал шоколадкой. Тут и аэропорт. Как водится, первый рейс откладывался: техника очищала взлетно-посадочную полосу от снега. Ергашов попрощался с друзьями. Пыхнув отработанным газом, машина умчалась в Ельничное. Он нашел свободное место в зале. Рядом, судя по разговору, ожидала своего вертолета вахтовая смена на одну из дальних буровых. Группа ненцев в малицах, крытых ярко-зеленым сукном, провожала товарища на совещание оленеводов. Они похлопывали своего посланца по плечу, что-то весело кричали ему, то и дело повторяя слово Марко-Сале, название райцентра, где их другу предстояло поделиться опытом своей работы. Как раз объявили посадку на АН-2 до Марко-Сале. Ненец пошаркал в тяжелых новеньких унтах к самолету, а провожавшие его быстро зашагали в легких торбасах к оленьим упряжкам. Ергашов встал в очередь к киоску «Союзпечати». Кто-то хлопнул его по плечу. Он обернулся.

– Что, старина, не признал? – спросил дружелюбно высокий молодой мужчина, снял заячьи варежки, протягивая ладонь.

Надо же, Ефим Россов!

– Ефим! Вот так встреча! Я думал ты сейчас в Ироши. – Аристарх крепко пожал ладонь приятелю.

– Как видишь, в Сотинске. Был у геологов в командировке. Так что, завтра вместе топаем на совещание в «Ирошиобллес»? Твоя статья о плитах из опила наделала много шуму.

– Да ладно. Ты сам над ней основательно поработал.

В самолете уселись рядышком. Мерный рокот двигателя убаюкивал. Аристарх пытался представить будущую встречу с профессором Петровым, о чем они будут говорить, как встретят в объединении предложение ученого о строительстве цеха в Ельничном. Ефим листал центральные газеты, что-то подчеркивал в своем блокноте. Вскоре он задремал. Аристарх посчитал неудобным будить журналиста. Может, он в командировке намаялся. Ергашов, как назло, ощутил жгучую потребность выговориться. Рассказать бы, как он после окончания института мечтал попасть в лесничество, потому что искренне любил природу, думал познать жизнь главного мегаполиса земли – леса. Заглянуть в его потаённые уголки, посидеть у маленького озерца и поразмышлять о смысле бытия. И без конца удивляться тем чарующим мгновениям, которыми одаривает во все времена года всеродящая и всепоглощающая мать-земля. Поделиться бы, как ему мечталось побыть наедине с тем непередаваемым чудом – расплеснутым по миру невероятным порой сочетанием красок, противоборством и единением дикой природы, все еще непознанной и таинственной. Она испепеляет неугодное ей безумствующими в своей непостижимой силе разрядами молний, разрывающих тонкую небесную ткань. Она ласкова и нежна у тихой, нагретой солнцем, речной заводи, искрится снежным покровом, ликует в день пробуждения. Аристарх думал познать суть явлений и до конца своих дней остаться работать в лесу. Увы, не всем мечтам человека суждено сбыться. Его направили в Ельничное в ДОК «ДальСеверЛес». Вот уж где ему довелось хлебнуть всякого! Летом сплавляли лес по Ироши, тут – не зевай: успевай катерами подгонять плотоматки к выкаточным агрегатам, потом штабелевать древесину на эстакадах, разделывать ее. И чуть что – нагоняй! А зимой не счесть хлопот с погрузкой древесины в железнодорожный порожняк. Точат душу рекламации шахтеров, что получают порой некачественную рудничную стойку, или объявится плохой пиловочник, а то и недогруз. Техники на лесобазе не счесть: лесотаски, краны, лебедки, разделочные эстакады, автотракторный парк, станки ремонтно-механических мастерских…Но первооснова успешных дел – люди, только их надо суметь понять. Поначалу Ергашов даже побаивался своих хмурых лесокатов, готовых в любую минуту надерзить «сосунку-начальнику». Многие из них прошли через горнила исправительно-трудовых лагерей, таким сам черт не брат. Со временем он понял, не такие уж они и сорвиголовы: поговори с ними по-человечески, оцени вовремя добрый порыв, тогда они будут за тебя горой, не дадут в обиду, сами скрутят хама, а пахать будут от зари дотемна. Сам же прошагал все ступени служебной лестницы: от мастера до начальника цеха и директора лесобазы. В подчинении сотни людей, дополна техники. Всего-то ему тридцать шесть годков.

И вот-вот приземлится самолет в областном центре. Тут и пройдет крупное техническое совещание, тут и решится судьба замыслов профессора Петрова, да и его – Ергашова, высказавшего смелую мысль о строительстве в Ельничном цеха по производству древесных плит из опила по современной технологии. «И хорошо, – думал Аристарх, – если областное начальство надавит на директора, а то ведь Севастьянычу до пенсии всего два года осталось. Он и осторожничает. Ни «да» от него, ни «нет»! Да чего я раскипятился, будто чайник, – спохватился Ергашов. – Все равно большие деньги для новостройки дадут только в объединении». Тут, смешно чихнув, проснулся Россов. Едва они перекинулись парой слов, как бортпроводница объявила о начале снижения и температуре наружного воздуха. В Ироши зима была намного мягче, чем в приполярном Ельничном.