Басира Сараева - Только любовь

Подумав о папиной маме, невеста расчувствовалась, а мамина мама стала уговаривать ее не портить отношений с женихом.

– Он подтвердил, что они ждут первенца.

– Да. Это уже серьезно, дитя мое.

– А мне-то что! Я молода и встречу свое счастье.

Журналистка пошла в спальню готовить заметку о своем преподавателе истории, профессоре и ветеране Великой Отечественной войны. Хотелось успеть к его юбилею, потому что 9 Мая уже прошло. Если пальчики набивали на машинке слова о боевых и научных заслугах Гудрата Гарашева, то в голове вместо «Этот День Победы порохом пропах» звучало «В лагере мы кубики таскали, от мороза руки отпадали» из кассеты бывшего жениха.

Не чувствуя усталости, она закончила материал и дала прочесть бабушке и тете. Обе похвалили, сказав, что не надо переписывать в беловик.

– А как дальше было? – спросила Нелли дядю.

– «А друзья, прозвали наркоманом», кажется, – пропел тот.

– Где вы взяли эту уличную песню? – поинтересовалась Солмаз-ханум.

– Где же еще, если не на улице? – ответил сын. – Каждый прохожий «Долю воровскую» поет.

Но журналистку интересовал исполнитель, чьим голосом проплывала мелодия у нее в сердце. Вместо того, чтобы впасть в уныние от провала в дикторском конкурсе и от безразличия к ней жениха (а она была красива), девушка находит утешение в уличной песне.

И тут же ей в голову приходит мысль – это психологическая защита от депрессии, дающая импульс для новых репортажей. Почему бы не вспоминать погибших героев? Шесть человек и шесть статей, так что остается только писать, а не искать новые темы. Первая заметка по логике вещей должна посвящаться руководителю группы Умиду, потом как получится.

В субботу после работы Нилуфар зашла в лоток аудио-видеозаписей.

– «Шестерку Умида» пожалуйста.

– Какой вариант?

– Оба – вокальный и инструментальный.

– Но у них не два альбома было, а семь по 12 композиций в каждом. Один общий по одной оркестровке и одной песне от каждого, остальные варианты типа сольного альбома отдельного участника, – пояснил продавец.

– Тогда Умида.

– Прошу. На три альбома у нас пятипроцентная скидка, – сообщил парень, имея в виду любого музыканта или группу.

– Сейрана Ульви нет?

Продавец покачал головой, но обещал достать качественную пиратскую копию, посмотрев на девушку с вопросительным взглядом. Она показала удостоверение газеты, объяснив свой интерес к непопулярной группе только из-за творчества. Координат ни одного музыканта в этом филиале магазина не оказалось. Офис-менеджер посоветовал сходить в студию звукозаписи и дал телефон самой популярной около кукольного театра:

– Могу только сказать, что Умид допустил стратегическую ошибку. Нужно было вложить деньги в один альбом и на рекламу. Тогда их больше знали бы.

Нелли вышла из одного магазина и направилась в другой за диктофоном – незаменимым помощником журналиста. Недолго поразмыслив, она остановилась на модели с обычной компакт-кассетой за приемлемую цену с неплохим качеством записи. Проговорив в микрофон пару фраз, она заключила, что ее писалка лучше подружкиного устаревшего профессионального репортера на рулонах со средний поднос. Однажды она даже обидела Саду: «Твои радиорепортажи – издевательство над ушами слушателя».

В наушниках же качество звучания Неллиного устройства превосходило большой магнитофон. Она могла наслаждаться музыкой, не мешая домашним, и таким же образом спокойно переложить интервью на бумагу.

Через два дня продавец, сдержав слово, раздобыл кассету Сейрана, выяснив кое-что для журналистки: ни у кого из шести погибших не было нормальной семьи, трое снимали квартиру, правда, один был студентом из Грузии.

На следующий день Ясемен Солмаз решила заглянуть в упомянутую студию звукозаписи.

– Мы работали с ними почти три года назад, да и погибли они давно, – сказал звукорежиссер с сожалением, что у него нет ни одного телефона.

«Год и три месяца называется давно», – подумала про себя Нелли.

Она уже уходила, как помощница режиссера позвала ее. Дело в том, что недавно к ней обратилась немолодая женщина, видимо, мать Сейрана Ульви, с просьбой переиздать его альбом.

– Во-первых, это очень дорого, и не окупит расходы. Во-вторых, мы только записываем, а не тиражируем кассеты, – сказала женщина, как тогда родственнице музыканта, так и сейчас Нелли.