Александр Беляев - Девочка и домовой. Хроники затомиса

Неожиданно безначальное парение прервалось. Снова появилась стенка купе, но уже раздвинутая в бесконечность, и все смутные изображения приняли объемность и отчетливую правдоподобность.

Не ощущая своего тела, одним вдохновенным усилием он поверг внутренний барьер и вошел в стену, которая к тому времени стала порогом, переступив который он оказался в странном сумеречном мире. Да, именно сумеречном, иначе его и нельзя было назвать. Над ним простирался купол чернильно-черного неба, усыпанного мелкими точками звезд без единого знакомого созвездия, но, несмотря на отсутствие какого-либо источника света, пейзаж был достаточно отчетлив и контрастен. Место, где он неожиданно очутился, очень походило на земной мир, но с другой стороны, что-то в нем было совершенно иное.

Под ногами, которые он вновь у себя обнаружил, простиралось потрескавшееся покрытие наподобие асфальта, впереди виднелась темная рощица, к которой через пустырь, покрытый чахлой растительностью, протянулась явно протоптанная людьми тропинка. Асфальтовая площадка, на которой он стоял, заканчивалась у начала пустыря, а тропинка явно уводила в глубь рощи.

Он стоял на небольшом плоском возвышении, и от этого возвышения вправо опускалась неровная асфальтовая дорога – уже гораздо шире тропинки, и вела она к кварталу, состоящему из невысоких серых зданий, тускло поблескивающих темными окнами. В довершение описания стоит повторить, что небо было черным, светило отсутствовало, но видимость была превосходной, несмотря на то, что все окружающее проступало через какой-то непонятным образом прозрачный мрак.

Хотя… он заметил, что отчетливость постоянно нарушалась странными аберрациями зрения и окружающий ландшафт связан с его глазами тонкими белыми нитями. Нити исходили из разных участков местности, их было немыслимое количество, все они сосредотачивались внутри его восприятия, и то одна, то другая группа этих нитей натягивалась, что постоянно нарушало взаиморасположение окружающих предметов. Как будто мир был объемной картиной на плоском полотне, которое беспрестанно колебалось, образовывало складки и то приближало, то удаляло отдельные участки пространства, иногда и вовсе меняя их местами.

Стоять дальше было невыносимо тягостно, какая-то сила гнала его вперед, он выбрал маршрут по направлению к отдаленному кварталу и двинулся через пустырь по асфальтовой дорожке.

Вскоре аберрации зрения стали исчезать, и местность, по которой он шел, прекратила колебаться.

Неожиданно сзади раздался громкий разговор. Андрей почему-то побоялся оглянуться и начал прислушиваться к словам. Это был диалог двух людей, казалось, они разговаривали на русском языке, но смысл беседы ускользал от него, слова резкими ударами колокола били в его сознание и долгое время повторялись гулким эхом.

Вскоре его нагнали два человека, идущие по той же асфальтовой дорожке, они непрерывно болтали и возбужденно жестикулировали.

– Послушайте, – обратился к ним мальчик. – Вы не знаете, куда ведет эта дорога, что за город виднеется?

Прохожие не обратили на его слова ни малейшего внимания, казалось, они вообще не заметили мальчика и, свернув с дороги, скрылись из глаз.

Вскоре он услышал еще один подобный диалог, затем еще и еще. Небольшие группы людей то обгоняли его, то пересекали дорогу. Их было много, они спешили по своим непонятным делам и не обращали на мальчика никакого внимания, словно вообще его не видели.

Поняв бесполезность попыток вступить в разговор, Андрей сосредоточился на дороге, решив, что, когда он дойдет до ближайших кварталов города, что-то разъясниться, и вскоре поравнялся с серым пятиэтажным домом, стоящим на краю пустыря.

Дом выглядел совершенно обычным заурядным строением, напоминающим хрущевские пятиэтажки, окна не светились изнутри, но отражали какой-то внешний свет. Он рассеянно миновал еще несколько подобных домов, возвышавшихся справа и слева от дороги, и, чтобы нарушить однообразие, обогнул один из них и вошел во двор.

Его внимание привлекло двухэтажное сооружение, похожее на котельную, расположившееся к нему торцом. Перед домом валялась в беспорядке строительная арматура, в стороне стоял покореженный слесарный стол с ржавыми тисками и трубами.

Андрей обратил внимание на то, что люди, которых совсем недавно во множестве встречал, теперь куда-то исчезли – не слышно было гулких голосов, вокруг стояла тишина, и на всем лежала печать затхлости и заброшенности, было ощущение, что здесь еще совсем недавно кто-то занимался какой-то никому не нужной работой.