Родион Змановский - Пора просыпаться

© Родион Змановский, 2016

ISBN 978-5-4483-5401-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Шесть ноль-ноль пора просыпаться. Вырвалось из телефона голосом моей бывшей девушки который забился под кровать, так что мне пришлось бренно свалиться на холодный пол чтобы его отключить. Тишина ударила в уши мерным гудением так же резко как недавно замолкший будильник. Я тяжело вздохнул и заставил себя встать с паркета, тёплое ложе манило к себе мягкой пропастью, и мне стоило больших усилий оторвать от него взгляд не поддавшись соблазну. Как же я хотел остаться в этом оцепенении неведения, когда уже и не спишь, но и ещё не помнишь кто ты есть и где находишься. Отголоски сна, самой интересной части моей текущей жизни кружились в голове, и всё что мне предстоит сегодня сделать выстроилось пресным планом в три пункта: первый – встать, второй – сходить на работу, третий – лечь спать. Первый пункт определенно был самым тяжелым, и те титанические усилия что мне предстояло провернуть делали меня очень несчастным.

Ну что же давай Радя, последняя твоя смена, ты отработал пять, и эта последняя, ты молодец Радя, ты умница, ты настоящий работник, ячейка общества. Давай иди готовь себе завтрак, несчастное, голодное, худое животное. Ты не хочешь? Все болит? Вот что я тебе скажу: никого это волнует, иди работай! Вторил мне мой внутренний голос который бодрил и оскорблял меня по утрам, да и вообще постоянно нёс какую ни будь околесицу, например «оцени какая задница вон у той дамочки » или «тыква самый депрессивный вид овощей » . И прочие такие штуки где мысли преобразовывались в слова, хотя хочу сказать, что не всегда в моей голове звучали только пошлости, да банальности, иногда и что-то дельное проскальзывало, абстрактные рифы жизни, на которые я натыкался сквозь пресный полёт мысли, некоторая степень окрыляющего вдохновения, и я обрадовавшись находке спешил высказать это, или записать строкой, рифмой, абзацем, сообщением, да чем угодно, даже сообщением в пять утра набранной в пьяном бреду маминой подруге что хотела меня совратить в детстве, это не важно. Всё ради того, чтобы поощрять и подкармливать пришедшее ко мне чудо мысли, а не оставлять его запертым и забытым, ведь тогда бы оно обиделось и перестало меня навещать, а я этого никак не хотел. Но сейчас не об этом.

Я очнулся возле плиты, уже помытый, как-то упустив тот момент, когда я успел сходить в душ, ещё поспал наверное. Мой взгляд упал на закипавшее молоко, нежно поднимающееся вверх, мне вдруг стало интересно, окунув лицо в это кипящее облако смогу ли я что-либо почувствовать, или же оно унесёт меня в свой дивный мягкий тёплый мир, лаская на своих белых бурунах? Наверно да, не стал. В окне сиял рассвет, но остался без внимания, тикал таймер на плите, закипала вода в чайнике, бились о дно кружки крупинки гранулированного чая, и свалившегося на них ломтика лимона залитого кипятком. Стукнула полка, резко открытая с целью достать ложку, и так и осталась распахнутой с зияющей в ней металлическими зубами столовых приборов. Окончательно взбодрившись и приготовив свой завтрак я пошёл с ним в свою комнату, настолько любимою что иногда рад был бы неделями оттуда не выходить. Родная каморка с завешанным окном, разными мелочами на полу, кроватью на которой видимо произошёл небольшой локальный взрыв, разбросанными по всюду грязными, но не настолько что их следовало бы уже постирать вещами, вчерашней посудой на столе. Будет выходной обязательно я это все уберу, а ещё сделаю утроению пробежку, схожу в книжный, навещу друзей, нарисую копию Моны Лизы своими слезами на гидрофобном полотне. А хотя знаете, вся эта обстановка в моей комнате, всё это так антуражно, так винтажно. Так олицетворяет меня, особенно вот эти пустые пивные бутылки, книги лежавшие раскрытыми страницами на полу, или кружка недельного не допитого чая, так меня олицетворяют. Ух! Увидела бы меня какая ни будь родная душа, она бы поняла, она оценила, сколько всего во мне, какая бездна в моей душе, оставлю, пожалуй, всё как есть, может всё же найдётся такая, в случае если настанет конец мира например.

Вообще было начало обычного сибирского теплого лета, мне было двадцать два года, и я работал в одном из крупных кинотеатров моего города Иркутска. К сожалению, работал я не шаловливым киномехаником который вставляет порнографические кадры посреди фильма, а всего лишь обслуживающим игровых автоматов, в зоне ожидания.