Родион Змановский - Пора просыпаться

Поначалу было как-то даже весело и интересно, но потом всё приелось. Эти душные игровые залы наполненные миловидными парочками, громким смехом, женщинами, за сорок от которых пахло хорошими но раздражающими обоняние в сухом воздухе духами, невоспитанными детьми дошкольного, школьного, и послешкольного возраста, снующие кругом, и прочим контингентом подобного рода, в аккомпанементе с ярким миганием ламп автоматов, от которых непрерывно вырывалась японская психоделическая музыка, полностью перевернуло мое представление о кинотеатрах, да и вообще от сферы развлечений подобного рода. Работы было хоть отбавляй, помимо того, что я должен был обеспечивать непрерывную работу нескольких десятков машин, в которые с радостью скармливали свои деньги посетители, а в замен те им изрыгают несколько призовых тикетов, так ещё и объяснять всем как что работает, куда нажимать, что делать, или элементарно как пользоваться карточками по которым шла оплата. Порой они были настолько ленивы и избалованны обслуживающим персоналом, который теперь есть почти на каждом шагу, что не могли хотя бы маленьком подумать, и понять, как что работает, или оглянуться и посмотреть где находиться касса, когда табличка висит над их головой, наверное все это не было бы так страшно и так угнетающе если не взять во внимание то что я был ведь совсем не общительным человеком, не любил пустую болтовню, и людей. Дни тянулись медленно, череда глаз, лиц, улыбок, проходили мимо и не находя отголоска во мне, растворялись в пучине дня, повезёт если будет одно два ярких события за смену, придёт кто ни будь из знакомых, которым ты устраиваешь тур по всем своим владениям с волшебным ключом бесплатно запускающим любой автомат, заодно разговаривая о чем ни будь человечном, либо напьётся кто-то и охрана вытаскивает их из общей массы, пару раз даже отключали свет, и это было довольно весело учитывая то что другого освещения там нет, но в основном все было пресно и уныло, в тихие дни я даже умудрялся почитать книжку, но когда были выходные и посетители лились нескончаемым пёстрым потоком, не было времени даже толком пообедать, десятки голосов вокруг и всё они говорили об одном, всё те же фразы, так мало попадалось в них жемчужин настоящих слов. К вечеру возвращаясь домой я был раздражён от всех этих людей, и мне ничего не хотелось: не фильм посмотреть, не музыку послушать, не разговаривать с друзьями, я приходил, ел, и ложился спать, а на следующее утро опять шесть ноль-ноль пора просыпаться и идти на работу.

Но дорога же к ней наверно была самым счастливым часом всех этих дней, уезжал я рано и ещё не было утренней давки, сидишь себе уютно в средне заполненном трамвае или троллейбусе, любуешься в их большие окна на сонных прохожих, на многоквартирные дома с их серой величественностью в каждом окне которого мне мерещилась пробуждающаяся жизнь, в каждом своя судьба свои заботы радость и проблемы. Я ощущал как растворяется утренняя дымка, как потихоньку оживают люди и просыпался город, как набирало яркости солнце лениво ползущее из за горизонта, и я чувствовал тепло от его лучей предвещающие жаркий летний день, я слушал музыку, думал, наблюдал за окружающими которые спят с открытыми глазами держась за поручень, я мечтал о чём ни будь хорошем, играл в слова, ощущал что то по описанию подходящее под счастье, мне не хотелось выходить на своей остановке, и возвращаться в этот эстетически грязный мир окружавший меня тогда, который сразу же ошарашивал громким шумом, ярким искусственным светом, и резким голосом начальника, а от счастливого часа не оставалось и следа. Начинался долгий, и совершенно не наполненный каким-либо смыслом отсчёт двенадцатичасовой рабочей смены, и всю свою сущность мне приходилось забивать в дальний угол, до лучших времен.

Обычно там работают студенты, которым надо подработать один два месяца. Нас было трое, мы разговаривали о чём ни будь простом пока было тихо, шутили пока могли и как могли, вместе считали часы до окончания смены, рассказывали казусы из жизни интересные и не очень, может только лишь для того чтобы заполнить обжигающую сухую шумную тишину вокруг. Были и девушки, но в таких условиях они ничего не вызывали. Я всегда был очень терпелив к жизни, и не срывался когда что-то не получалось или сильно уставал, не исторгал свою желчь и раздражение на окружающих людей, я мог об этом только написать, они же так не умели, и в моих глазах из вполне симпатичных леди превращались в жалобных, помятых субъектов, и ничего не оставалось как брать на себя ответственность в их какой никакой поддержке, чтобы они уж совсем не мутировали. Но были и те что не собирались уходить, конечно это их дело, но я совершенно не понимаю людей которые готовы смириться с такой работой, она вытравляет из тебя всё человеческое и живое, ладно если бы присутствовал физический или какой-либо интеллектуальный труд – это ещё куда ни шло, но это было просто пустое времяпрепровождение при котором от бездействия мог атрофироваться мозг, наверное в таких случаях надо было начинать сплетничать, быть язвительным, читать каталоги различных товаров, так делали те кто там давно работал, наверное это какой то секрет и этот трюк помогает им не чувствовать что их жизнь проходит мимо, они как бы в своей тарелке. Ну а я же все больше начинал ненавидеть людей, насытившись суррогатным общением я разучился нормально говорить и делиться своими мыслями, да и у меня и не было уже их, все вытравлено и зарыто глубоко внутри, я уже не человек, я просто работник, моя жизнь работа, получаю зарплату и сливаю её на алкоголь или что то в этом роде что бы почувствовать себя живым ну или на не нужные мне вещи которыми пользоваться то не успевал из за отсутствия достаточного количества свободного времени, я спал и мне снилась работа, в выходные я не отдыхал а отходил от работы, и как только мои мысли приходили в порядок, мне снова было пора идти на работу, шесть ноль-ноль пора просыпаться говорил мне будильник неживым искусственным голосом который всегда мне напоминал, голос девушки которую я когда то любил. Нету времени остановиться и подумать, я летел в бездну в которой меня радостно встречает яркие рекламы на сером фоне, я разбивался о её холодно розово-синий блеск неона, и уже забывал, что когда-то я думал и мыслил по другому, что я поднимал голову и смотрел на небо, когда был ребёнком я радовался первой травинки, выросшей у меня под окном. Я уже даже не замечал времён года, время летело всё быстрее и быстрее, все праздники для меня потеряли ценность, я начинал все принимать как данность, влился в ритм этой жизни и уже считал это необходимым, что так и должно быть, и что по другому жить нельзя. Ну а под старость, наконец то остановившись в своей погоней за жизнью, я бы понял, что все делал не так и занимался вовсе не тем чем стоило бы.

Читать дальше